Изгнание - Дина Лампитт (1995)

– То, что вы не верите в это, не так ли?

– Не верю, или не хочу верить?

– На это я не могу ответить, – покачала головой Эммет, – я уверена только, что в вас живет надежда.

– Майкл остался жив после сражения, он тоже участвовал в нем.

– Как вы узнали?

– Я видела его и даже разговаривала с ним, а потом Карадок сказал мне, что он жив.

– И что же он?

– Здравствует. Он теперь полковник.

– Он ведь вас больше не интересует?

Николь покачала головой:

– Только как друг. Как любовник, он уже давно ушел в прошлое.

– О! – только и произнесла Эммет и с решительным видом вышла из комнаты: ей надо было вынуть одежду Николь из дорожных сундуков и хорошенько выбить из нее пыль.

Когда Николь уезжала из Экзетера, она переселила служанку и дочку в небольшой уютный домик недалеко от резиденции королевы; теперь она была счастлива вернуться именно в него, наслаждаясь спокойствием и одиночеством в этом удобном жилище. Как будто угадав ее мысли, в тот же вечер Эммет спросила:

– Нам действительно так уж необходимо ехать в Кингсвер Холл?

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что там живут две женщины, которые, скорей всего, невзлюбят нас, они будут ревновать вас к лорду Джоселину, который долгие годы был их «собственностью»…

– …А самого его нет, и помирить нас будет некому.

– Вот именно.

Николь вздохнула:

– Перед тем как пойти в бой, мой муж распорядился, чтобы меня вверили заботам принца Руперта, если сам он не вернется. А принц Руперт приказал мне отправиться в Кингсвер.

– Но почему?

– Он уверен, что там я буду в полной безопасности. Мне кажется, он не уверен в надежности положения роялистов на западе страны.

– Но король жив, здоров и всего час назад беспрепятственно вошел в Экзетер. Он прислал вам приглашение на обед, надеюсь, он сделал это искренне.

– Мне не хочется туда идти.

– Он, должно быть, в отчаянии и скучает по королеве, ведь он опоздал всего на две недели, чтобы увидеться с ней.

– Бедняга, – прошептала Николь, на секунду забыв, что Эммет все еще слушает ее, – ему придется еще столько пережить, дай Бог, чтобы у него на все хватило мужества.

Эммет протестующе затрясла головой:

– Пути Господни неисповедимы, и вы не можете знать о них!

Однако, придя в тот вечер в Бетфорд-хауз, Николь нашла, что атмосфера там далеко не мрачная и не гнетущая. Король спокойно сидел в гостиной, скрестив ноги таким образом, что его полуторамесячной дочурке было на них весьма удобно.

Обаяние Карла Стюарта усиливалось еще тем, что он был замечательным отцом, король с огромной нежностью относился к своим трем сыновьям и трем дочерям. Посреди этой кровавой мясорубки, к сожалению, только двое его сыновей находились теперь в относительной безопасности в Оксфорде: Карл, принц Уэльский, и Джеймс, граф Йоркский. Старшая его дочь, принцесса Мария, которую еще в десятилетнем возрасте отдали замуж за принца Оранского, вообще не участвовала в войне. Но, к сожалению, двое других его детей – девятилетняя принцесса Елизавета и четырехлетний принц Генри, герцог Глосстерский – попали в руки врагов и сейчас находились под домашним арестом во дворце Святого Иакова. С королем была еще самая младшая, Минетт, которая теперь была в безопасности, но, будучи совсем крошкой, больше признавала леди Далкис, чем своего отца.

Увидев вошедшую в комнату Николь, король вежливо поклонился ей.

– Моя маленькая дочь просто очаровательна! Она помогает разогнать мою тоску по королеве, хотя мне все равно очень грустно сознавать, что, прибудь я несколькими днями раньше, моей жене не пришлось бы бежать отсюда, – сказал он, печально улыбаясь.

– Это так ужасно, – произнесла Николь.

– Вас ведь не было здесь, когда ее величество уезжала?

– Нет, я отправилась на север вместе с лордом Джоселином.

Король медленно покачал головой.