Трофей - Наталия Матвеева

Утром второго дня Элли работала в цветнике, пытаясь прополоть заброшенную грядку с кустом алых роз. Ее волосы были беспорядочно заколоты на затылке и торчали во все стороны, а поверх неизменной майки и спортивных штанов с кроссовками был накинут длинный белый рабочий халат и резиновые перчатки до локтей.

Бурьян, которым порос кустарник, был таким жестким и так глубоко уходил корнями в землю, что Элли приходилось тащить изо всех сил, упираясь ногами в землю и вцепившись в него обеими руками. Она видела Дэна, который набирал из колодца воду, Джек был в сарае, помогал отцу Майклу кормить скотину, а Кристиан торчал неподалеку, восстанавливая обрушенный от старости деревянный забор. Элли боролась с собой, но все же бросила взгляд на его сильные, мускулистые руки, потрясающее тело и невероятно красивый профиль с сосредоточенными синими глазами, щетиной и черными, как смоль, волосами, падающими на шею непослушными волнистыми прядками.

Он не смотрел в ее сторону, и Элли радовалась тому, что он не замечает ее взгляда. Даже таская деревянные балки и забивая гвозди, он излучал невероятную мужскую силу и непреклонность, сиял мощью и горячим огнем, мужеством и обаянием, и Элли чувствовала его жар, она невольно любовалась им…

Но в голове вспыхнул бар, его глаза и слова, которые он говорит… С гневом и обидой Элли отвернулась и с остервенением направив свою злобу на сорняк, вцепилась в его стебель и тащила, отдуваясь.

Вдруг горячий брутальный голос с тонкой насмешкой проговорил сзади:

– Помочь?

Элли от неожиданности так рванула сорняк, что он выдернулся, а она по инерции упала на попу, держа в руке колючий стебель. Ее сердце странно вздрогнуло, но она все еще злилась, поэтому гневно подняла глаза на стоящего над ней стройного и сексуального, хоть и в грязной одежде, Кристиана, обаятельно закуривающего сигарету.

Элли не могла смотреть в эти сияющие жизнью, наглостью и превосходством синие глаза, с усмешкой изучающие ее, и отвернулась, пытаясь взровнять землю после сорняка лопаткой.

– Я и без тебя отлично справляюсь. – отрезала она с раздражением.

Кристиан ухмыльнулся и вдруг схватил ее за локоть и легко поднял на ноги, грубо, но горячо развернув к себе. Его синие глаза проницательно заглянули в ее зеленые, и она снова ощутила себя маленькой и глупой рядом с ним.

– Скажи, принцесса, за что ты обижаешься на меня? – обаятельно и притягательно спросил Кристиан, выдохнув дым.

Элли снова ощутила неимоверную обиду в сердце и с горечью проговорила:

– О чем ты? Просто стараюсь избегать негативных эмоций.

Кристиан прищурился и ядовито улыбнулся.

– Ты не говоришь со мной с того вечера в баре. Полагаю, тебе не понравилось, что я назвал тебя обычной девчонкой. Если ты не согласна, тогда просвети меня, что же в тебе особенного?

Элли посмотрела в его страстные, сверкающие озорным блеском глаза и вдруг все поняла… Пока он не проговорил это вслух, она совсем не видела сути своей обиды. Но теперь…

– Особенного? – тихо проговорила она. – Да ничего. Не в этом дело. Ты поставил меня в один ряд с теми однодневными стюардессами, горничными, медсестрами и остальными им подобными, которые проводят с тобой одну ночь и забывают о ней, да и о тебе тоже! И которые совсем ничего для тебя не представляют, ты не уважаешь их, не знаешь их сердца и того, что внутри! – Элли гневно стянула с рук перчатки. – Мне противно, что ты так мало обо мне знаешь, а уже записал в разряд тупых, безликих кукол, которые вешаются на тебя, как рождественские игрушки! Не дождешься, пошлый, жестокий, самовлюбленный мерзавец!

И гневно швырнув в него перчатки, она двинулась прочь, еле сдерживая слезы. Кристиан расхохотался и, догнав ее, развернул к себе: