Еще одна темная половина - Ашира Хаан (2020)

Поэтому Люций усадил меня на стол, подстелив остатки роскошного шелкового платья, а сам, стоя между моих раздвинутых ног, буквально зализывал мои раны. Его горячмй, шершавый как у кота язык, едва касался кровящего разреза, слизывая кровь, но этого хватало, чтобы он стягивался, превращаясь в розовую полоску. Несколько глубоких ран он испачкал своей кровью, прикусив губу клыками. Выпендривался. Форсил. Мог бы просто дать мне напиться из запястья. Но лизаться ему нравилось намного больше.

Длинный острый язык скользил по груди, дотрагиваясь до самой вершинки соска коротким точечным уколом, а потом обводил его по кругу. Острые клыки царапали кожу, заставляя ареолы съеживаться.

— Ты уже пятый раз это место лижешь, — заметила я. — Такая страшная рана?

Короткий яростный взгляд — и Люций переместился ниже, на живот, где была действительно одна из очень неприятных ран от когтей, все еще продолжавшая кровить.

Холодные пальцы сжали мою талию, зато обжигающие губы накрыли рану, на секунду или две взвинтив неприятное ноющее ощущение до острой боли. Я вскрикнула, попытавшись отстраниться, но кто бы мне дал.

Уже в следующее мгновение боль совсем прошла, а Люций проолжил вырисовывать языком язоры по коже как ни в чем ни бывало.

Ниже, еще ниже.

Он опустился на колени.

Беловолосая голова между моих раздвинутых ног, острые когти впиваются в бедра.

Оказывается, я была ужасно, страшно, смертельно просто ранена прямо внутри.

Не знаю, что уж он там делал, но я познала весь фейерверк вкусов — приятно, больно, щекотно, сладко, щемяще, остро, горячо, выворачивает, холод, мокро, давящая тяжесть. Когда меня подкинуло от ошпаривающе горячей волны, Люций выпрямился и легко вошел, впечатавшись в меня всем телом. Намотал мои волосы на руку и скользнул языком в рот, ритмично вбиваясь и там, и тут.

Видимо, решил, что мне необходимы радикальные меры.

Это было нежно. Для нас.

Для нас — это было очень нежно и горячо, хотя я все равно располосовала ногтями его спину. А он испачкал меня кровью, потому что его не до конца затянувшиеся раны открылись в самый острый момент.

Прижав меня к себе, Люций содрогнулся в последний раз, выдохнув мне на ухо что-то на незнакомом языке и тут же расслабился. Отклонился, провел пальцами по моим волосам и предложил:

— Пойдем поохотимся? Пиздец ты меня вымотала.

— Я?!

— Ты видишь тут еще кого-то?

Он подхватил меня, помогая слезть со стола. От наряда остались только туфли, которые валялись под столом. У Люция не осталось ничего. Самое время идти на охоту.

Давно такого не было. Чтобы вместе. Чтобы красиво. Не просто поймать кого попало и быстро выпить, чтобы насытиться, а вот так…

Когда Люций небрежным жестом разбивает витрину магазина, завидев там темно-красный шелковый плащ с капюшоном — для меня.

Я кутаюсь в него и кажусь себе то ли Маргаритой перед балом, то ли Годивой перед поездкой — голая, на каблуках и в плаще.

У него вспыхивают глаза при виде меня. И следующий плащ он находит для себя. В витрине магазина маскарадных костюмов — черный и с высоким воротником. Классический вампир из викторианских историй. Изысканно стройный, бледный, в черном — голый и матерится как пиздец.

Кто их знает там, викторианских вампиров. Может, до нас не все дошло.

Но Люций не планировал снижать планку. Полюбовавшись на себя в витрину, он разбил следующую и достал черные джинсы. Вот так — в джинсах, плаще и босиком — он себе показался достаточно изысканно одетым для охоты.

Я бы хотела возразить и потребовать себе хоть что-нибудь, но его поцелуй заставил меня обо всем забыть. Мы целовались, стоя посреди тихого ночного города, который еще не знал, что сегодня его ждут развлечения.

— Хватит ответственности. Заебали.

Люций откинул голову и посмотрел в темное небо. В маленьком парке посреди города не было фонарей, и звезды были невероятно яркими.