Шаман - Ольга Дашкевич

Длинные волосы Ивана слиплись от воды и пота. Он пытался сдуть их с лица, но у него ничего не получалось. Иван с Антоном подталкивали наш матрац, с трудом огибая многочисленные обломки, покачивающиеся в воде. Мы с Нэнси сидели тихо, как мыши: каждое наше движение могло перевернуть ненадежное плавсредство. Парни сильно устали, но впереди виднелась суша: часть дороги, выступающая над поверхностью воды, и на этой дороге — люди, довольно много, преимущественно черные. Отсюда уже можно было разглядеть грязные лохмотья, всклокоченные волосы, кое у кого — окровавленные повязки. Некоторые лежали на земле — то ли мертвые, то ли больные, то ли просто спящие. Апокалиптическая картина. Те, что на ногах, не стояли спокойно — одни плакали, другие быстро ходили из стороны в сторону, размахивая руками, третьи ссорились и даже дрались. Непонятно было, что ими движет — как будто мы смотрели со стороны на пациентов психиатрической клиники. Присоединяться к ним было страшно, но они, по крайней мере, находились на твердой земле. Все остальное пока не имело значения.

Парни уже не плыли — брели по грудь, с трудом переставляя ноги в грязи, засасывающей не хуже болота.

— Девчонки, — сказал Антон хрипло. — Как только доберемся, возьмитесь за руки. И не отходите друг от друга. Что бы ни случилось. Будут отбирать мешок — отдавайте. Поняли? Ни в какие пререкания не вступайте. Сейчас аккуратно достаньте бутылку с водой и напейтесь заранее. На случай, если останемся с пустыми руками.

Я смотрела на его осунувшееся серое лицо с заострившимися скулами и понимала, что он держится только на силе воли. Иван выглядел не лучше. Нэнси встала на колени, быстро развязала мешок, вытащила пластиковую бутылку и скрутила пробку.

— Сначала вы! Иван, пей.

— Почему это мы сначала? — Вяло возмутился Иван.

— Я где-то читала: сначала поят лошадей, потому что они не могут сами достать воду. Потом мужчин, потому что они не умеют терпеть. Женщины пьют последними.

— Не может не подковыривать… — Иван жадно глотнул из бутылки, поскользнулся, ухватился за матрац. Мешок пополз к краю и лениво соскользнул в воду.

— Черт!.. — Антон сделал движение поймать наше имущество, но я вцепилась ему в плечо.

— Брось, не надо. Еще проще — хоть не убьют из-за трех бутылок воды. Куда мы там с мешком?..

Похоже было, что он слишком устал, чтобы спорить. Пот стекал по его лицу, оставляя на щеках грязные дорожки. Плечо, за которое я держалась, было очень горячим.

— Тош, ты заболел.

— Нет, это от жары. Не бойся.

Но я все равно боялась. Я вообще чемпион по трусости, и от нытья меня удерживает только гордость. Поэтому, пока Антон пил, припав к бутылке, я не причитала от страха, а молча оглядывалась через плечо на приближающийся берег, откуда на нас смотрело множество не слишком дружелюбных глаз.

— Допивайте, девчонки. Допивайте и выкидывайте бутылку.

Мы так и сделали. Берег был уже в паре десятков метров, стало мелко, мы хотели сползти с матраца в воду, но Антон не разрешил.

— Тут обломки, грязь, болото. Напоретесь на что-нибудь. Дотянем до сухого места.

Но у них не хватило сил. Громоздкий матрац застрял посреди кучи мусора и не желал двигаться. Последние несколько метров мы с Нэнси брели по колено в жидкой грязи, каждую минуту ожидая змеиного укуса, острого осколка стекла или ржавого листа жести под босой ступней.

— Прости, — сказал Антон мне в ухо. — Мы, по идее, должны были бы вас на руки… но я боюсь уронить, понимаешь? Устал. Иван тоже… Прости, ладно?

— Ты ненормальный, — сказала я горько. — Совершенно сумасшедший. У кого язык повернется вас укорять? Вы что, железные?..

Языки, надо сказать, у нас не ворочались в прямом смысле слова: жара, духота и напряжение отняли остатки сил. Поэтому, едва ступив на сушу, мы рухнули, не пройдя и нескольких шагов.

— Красавчик, — буркнул Иван, оглядев друга.

— Ага. Ты тоже.