Шаман - Ольга Дашкевич

— Почему? Ты что-то заметила там, в этом доме?

— Да.

Я глубоко вдохнула, потом выдохнула и быстро рассказала ему и о пианисте, и о том, что в последний раз видела Нэнси рука об руку с блондином. Пока я рассказывала, он свернул, и теперь мы возвращались назад параллельным курсом. Иван даже не обругал меня за то, что я тянула с объяснением. Он молча смотрел на дорогу перед собой, и у меня сердце заныло от жалости.

— Иван…

— Помолчи, Вера. Я думаю.

На этот раз он припарковал машину на другой улице, у самого края кладбища, заглушил мотор и сказал:

— Значит, так. Ты сейчас пойдешь к Томпсону и отвлечешь его на некоторое время. Скажешь, что нам позвонили из полиции и… я не знаю, что-нибудь придумаешь. А я подберусь со стороны кладбища и осмотрю задний двор и сад. Попробую… попробую заглянуть в подвал. Нет, стоп. Это опасно. Сиди в машине. Я сам. Если ты не обозналась, и это был действительно пианист, тогда… слишком много совпадений.

— Иван, я пойду к Томпсону, — я решительно открыла дверцу. — Ты обязательно попадешься, если отправишься туда без прикрытия. А я его отвлеку.

— Сиди, я сказал! — Иван слегка повысил голос. — Если мы попадемся оба, будет лучше?

— Да что он мне сделает среди бела дня?..

— Не знаю. Что угодно. Дом далеко от других, кричи — не кричи, никто не услышит. Нет уж, сиди.

И я осталась. А Иван вышел из машины и, оглядевшись по сторонам, пропал между деревьями на кладбище.

Я сидела и ждала, машинально наблюдая за перекрестком, и мне показалось, что прошло уже больше часа, когда появилась серебристая «ауди». Законопослушно притормозив на перекрестке, водитель медленно тронулся по параллельной улице в сторону дома Томпсона. Я не сомневалась, что «ауди» направляется именно туда, потому что в том конце не было больше ни одной усадьбы. Всего пара минут у меня ушла на то, чтобы убедить себя в том, что мне просто необходимо подобраться к дому. Теперь я вспомнила блондинку из «ауди»: она была вчера в «Одиллии», именно там я ее и видела!..

Мне несказанно повезло: калитка оказалась закрытой неплотно. Видимо, уходя, мы с Иваном не защелкнули замок. А значит, я могла не звонить и не карабкаться через ограду, которая вполне могла быть снабжена сигнализацией, а проникнуть на территорию усадьбы без лишнего риска. Миновав калитку, я не пошла по дорожке вокруг цветника, а сразу свернула в сторону и, прячась за кустами ухоженных роз, подкралась к дому со стороны террасы. И тут мне повезло второй раз. Французская дверь, ведущая в дом, отворилась, и на террасу вышли все четверо: мистер Томпсон, пианист, блондинка и ее спутник — холеный парень лет двадцати пяти, похожий на итальянца. Блондинка нервно курила вонючую сигарилью. Итальянец показался мне знакомым. Не он ли торговал в лавке с горгульями?.. Но разглядеть его более внимательно я, конечно, не могла.

Я забралась под прикрытие роскошного рододендрона, чьи ветки опускались почти до земли, затаилась и стала вслушиваться.

— …в Доллистауне? — спросил Томпсон.

Итальянец что-то ответил, но я не разобрала.

— Мальчишка в коме, — вмешалась блондинка. У нее был резкий голос, и говорила она довольно громко.

— Это сегодня, — лениво заметил пианист и стряхнул пепел своей сигары через перила почти мне на голову. — Завтра он может прийти в себя.

Томпсон что-то сказал.

— Да клянусь тебе, — пианист мотнул длинными волосами и повернулся ко мне спиной. — Я видел собственными глазами. Дамасская сталь!.. — он понизил голос. — Щенок поймал кинжал голой рукой.

— И?

— И клинок сломался пополам.

— Не верю, — Томпсон подошел поближе — его стало лучше слышно. — Может, вы с Рыбаком купили кинжал по дешевке в какой-нибудь мусорной лавке?

— Да нет же, — блондинка обиженно взмахнула сигариллой. — Это папочкин кинжал. Родовой. Настоящий! И, к твоему сведению, Пасечник, это была не просто дамасская сталь…