Мой милый враг - Конни Брокуэй (1998)

Лили ничего не ответила. Они не раз касались в разговорах этой темы. Штат Милл-Хауса состоял преимущественно из молодых незамужних женщин, оказавшихся в «интересном» положении. После появления младенцев на свет Лили снабжала своих подопечных письмами с самыми безупречными рекомендациями, приличным выходным пособием, а в случае нужды — даже поддельными копиями брачных свидетельств, после чего переправляла их в отдаленные поместья, владельцы которых остро нуждались в прислуге. Такое положение дел как нельзя лучше устраивало всех, и Лили не понимала, почему это так забавляло Франциску.

— Как по-твоему, что там может быть? — шепотом осведомилась Эвелин, показав рукой на деревянную упаковочную клеть.

Лили с законной гордостью хозяйки окинула взглядом Милл-Хаус. Ступеньки розового гранита были отполированы до блеска, медная табличка на дверях сияла в ярких лучах солнца, обитая бронзой деревянная дверь сверкала и искрилась.

— Наверное, это бомба, которую решили подложить нам твои суфражистки, Лили, — сказала Франциска. — Клянусь, что Полли Мейкпис это так просто с рук не сойдет. Лили бросила на нее взгляд, полный мягкого укора. Возможно, Полли Мейкпис была и не самой приятной личностью на свете, однако ее вклад в некоторые важные вопросы, касающиеся защиты прав женщин, никто не мог бы оспорить.

— Это письмо пришло вместе с ящиком? — спросила Эвелин.

Лили утвердительно кивнула.

— Тогда почему бы тебе не прочесть его нам? — предложила Франциска.

— Оно адресовано не мне, а Бернарду, — ответила Лили, не скрывая разочарования.

— Бернард еще на прошлой неделе вернулся в школу, — заметила Франциска. — Я уверена, что он не станет возражать, если мы ознакомимся с указаниями, касающимися содержимого ящика, — ведь что бы там ни было, мы должны как следует о нем позаботиться.

— Да, — подхватила Эвелин. — Полагаю, Бернард с тобой бы согласился.

— Вы так думаете? — спросила Лили. Обе женщины энергично закивали.

— Что ж, если вы считаете, что меня никто не упрекнет в излишнем любопытстве…

— О нет, что ты! — нетерпеливо воскликнула Эвелин.

— Тебя, Лили? — подхватила Франциска, глаза которой округлились в притворном ужасе. — Никогда!

Лили решила сделать вид, что сдалась. Открыв конверт, она вынула оттуда листок бумаги.

— Это от него, — объявила она с нескрываемым ликованием в голосе.

В дальнейших объяснениях не было нужды. Эвелин поджала губы, изображая из себя благожелательного цензора, а на лице Франциски появилась усмешка.

Лили откашлялась.

— Вот что он пишет: «Дорогой кузен, а также все прочие, к кому в руки попадет это послание. — Она невольно фыркнула. — Надеюсь, тебе придется по душе Билли как самый совершенный образчик злобного мужененавистника, созданный насмешницей природой, какой только сохранился до сих пор в наиболее отдаленных уголках земного шара. В действительности Билли, которого ты видишь перед собой, — самка. Пожалуйста, будь так любезен передать твоему дорогому стражу, что любое сходство между стариной Билли и, скажем так, кое-кем еще является чисто случайным. Даже имя Билли, столь близкое по звучанию к ее собственному, не более чем любопытное совпадение».

— Почему ты смеешься, Лили? — обиженно спросила Эвелин. — Этот негодник еще осмеливается язвить на твой счет!

— Я знаю, — расхохотавшись, ответила Лили. — Он самый несносный человек из всех, кого я знала, и даже не скрывает этого!

— Продолжай, — попросила Франциска.

— «Итак, я решил, что из рыцарских соображений нам, мужчинам, лучше изменить пол Билли, поскольку это создание совершенно не поддается дрессировке. Вышеупомянутый Билли держал в страхе целую деревню до тех пор, пока он (или она, или оно) не пал жертвой меткого выстрела из моего „руджера“ сорок четвертого калибра. Позволю себе скромно добавить, что этот выстрел привел к тому, что люди из местного племени объявили меня богом». Ха! — не удержалась Лили.