Все на продажу - Кэндес Бушнелл

Джейни с отвращением оттолкнула его и сбежала в дамскую комнату, где открыла трясущимися руками сумочку от Шанель и намазала губы помадой «Пусси пинк». Инцидент привел ее в недоумение: французский Лазурный берег кишел такими, как она, молодыми красавицами без видимых средств к существованию. Во Франции это как будто никого не удивляло. Рядом с ней прихорашивались две привлекательные молодые дамы, судя по всему, американки. Их наряды были не так дороги, как ее; она заметила краем глаза, что они шушукаются, обсуждая ее. Джейни рассерженно повернулась к ним, провоцируя скандал)

— Ну, в чем дело?

— Ни в чем, — ответила одна из американок, пожимая плеча ми. Когда они проходили мимо нее, она услышала произнесенное шепотом итальянское словечко «puta», что значит «шлюха».

У нее перехватило дыхание, и она надолго застыла, в ужасе глядя на себя в зеркало. Только сейчас ей стало ясно то, что было очевидно для всех остальных, — в кого она превратилась. На ней было дорогое платье с золотом на манжетах. Джейни думала, что это просто элегантно, а сейчас поняла, что это униформа проститутки, и чуть было не сорвала его с себя. Красивая одежда и украшения очень дороги, а ей хотелось все это носить. Добыть такие вещи можно было одним способом — используя свое тело, свою красоту. Почему же не считаются продажными женщины вроде Ким, жены богатых мужей, цепляющие на свои окошки занавески за 20 тысяч долларов? Разница между ними и ею одна: они замужем, она нет…

И Джейни заторопилась обратно на яхту. В кают-компании она столкнулась с Йеном, готовившимся к предстоящей вечеринке на борту.

— Йен! — воскликнула она. — Какие-то мерзкие особы… Видя ее состояние и догадываясь, что произошло, он покачал головой.

— Как говорится, Джейни, следи за тем, что ешь, не нагуляй чрезмерный аппетит..

А потом июль сменился августом. В августе все кончилось крахом.

Она была в Канне с Рашидом и двумя другими девушками (на яхте непрерывно появлялись одни женщины и исчезали другие, и Джейни научилась не обращать на них внимания, даже не запоминала их имен). Они шли про набережной Круазетт в сторону пляжного ресторана «Карлтон». На Джейни было платье без рукавов от Унгаро с накладными плечами, волосы были собраны в узел на затылке, на шее сверкало тяжелое жемчужное ожерелье от Шанель. Они обсуждали прием на вилле богатой американской вдовы, на котором побывали накануне. Вдруг кто-то схватил се за руку, и прозвучал волнующе знакомый голос:

— Джейни?

Она остановилась. Ее спутники прошли еще немного и тоже остановились, чтобы обернуться и с любопытством уставиться на бородатого молодого человека в шортах цвета хаки и красных замшевых сандалиях, с тяжелым рюкзаком на спине. Это был Пит, ее брат.

В нескольких футах от него стояла интересная молодая женщина с длинными черными волосами и удивленно разинутым ртом, похожая на Али Макгроу. Джейни узнала Энн, с которой Пит встречался сначала в школе, потом в колледже. Энн шагнула вперед и произнесла ее имя.

Пит переводил взгляд с Джейни на девушек, с девушек на Рашида. Его лицо исказила гримаса отвращения, пальцы больно впились ей в руку.

— Какого черта?.. — крикнул он.

На Вандомской площади закапал дождик. Джейни встрепенулась. Пора было брать такси и ехать в «Диор», на встречу с Мими. Дождь испортит ей прическу и дорогой наряд, и Мими станет гадать, что с ней произошло. Но ей не было до этого дела. От воспоминаний у нее было такое ощущение, словно ее внутренности наполнены битым стеклом, и прохладный дождик принес облегчение.

…Покинуть яхту удалось через два дня. Йен сказал ей, что надо подождать, пока Рашид привыкнет к этой мысли. Приличия требовали, чтобы предложение исходило от него, кроме того, она хотела получить свои деньги.

Наконец с утра ее вызвали в кабинет. Там сидел все тот же араб.