Все на продажу - Кэндес Бушнелл

Она утомленно закрыла глаза. Больше всего досталось Джейни Уилкокс, которую газеты вообще нарекли «модельной проституткой»; если это и было перехлестом, если она и не была потаскухой в строгом смысле слова (хотя нет, была — целое лето, когда не гнушалась Комстоком), ни она, ни Селден ничего не могли сделать, чтобы спасти лицо. Джейни превратилась в публичную фигуру и теперь могла испытать на собственной шкуре, что это значит.

И все же Мими было ее немного жаль. Ни одна женщина не заслуживает, чтобы ее ежедневно называли проституткой в прессе, за исключением тех, кто сознательно избрал это ремесло. Лучше уж прослыть содержательницей притона, как прославленная Сидни Биддл Барроуз, чем проституткой, потому что это предполагает хотя бы наличие деловой сметки; беда же Джейни в том и заключалась, что у нее не было вообще никакой деловой сметки… Так по крайней мере Мими твердила тем, кто спрашивал ее мнение о Джейни Уилкокс.

Зная Джейни, Мими предполагала, что самой ей на все это наплевать. Скорее всего она все тщательно обдумала и убедила себя, что эту брань можно даже считать пиаром…

Во всяком случае, в те несколько минут в салоне «Кристиан Диор» Джейни вела себя как самая настоящая сумасшедшая. Вспоминая тот день, Мими не сводила взгляда с часов. Хотя нормальное поведение при тех обстоятельствах трудно было себе представить… И все-таки если бы сама Мими очутилась в таком положении, если бы это ей Гарольд Уэйн сообщил, что на первой странице «Нью-Йорк пост» ее назвали шлюхой, то она ни за что не помчалась бы на такси в «Кристиан Диор», поскольку находилась бы в растрепанных чувствах… Сначала Джейни выглядела до смерти напуганной, потом из ее глаз пропало всякое выражение, будто она перенеслась в другой мир, а ее телом завладел киборг…

— Мими! — позвала она своим музыкальным голоском, заходя в примерочный зал. Но интонация была слишком неестественной, словно она изображала нормальную Джейни, а глаза смотрели дико. Мими вздрогнула от страха, отчего помогавшая ей при примерке нарядов маленькая француженка в униформе по имени Колетт уколола себе булавкой палец.

Мими, не ожидавшая встречи в этот час, ответила удивленным «Джейни?!». Женщины пожирали друг друга глазами, соображая, как много известно одной и другой.

Сцена вышла такой отталкивающей, что Мими не могла вспомнить ее без содрогания. Она бы простила Джейни все, думала Мими, прикасаясь к животу, но только не сцену с Зизи. Она не ставила бы ей в вину ни скандал со сценарием, ни даже секс с Джорджем — она подозревала, что если это еще не случилось, то скоро все равно случится. Но Зизи — совсем другое дело, Зизи — ее любовь!

Накануне скандала Мими тайно встретилась с Зизи в своем номере отеля «Афины-Плаза». Что бы ни придумывала Джейни, Мими не знала, что Зизи в Париже, пока не столкнулась в «Гермесе» с Гарольдом Уэйном, покупавшим новое седло. Джейни осталась у себя в отеле под тем предлогом, что ей надо сделать несколько важных звонков, поэтому Мими отправилась на прогулку одна. Гарольд сказал, что он и Зизи остановились в «Ритце», но через два дня уедут в Довиль по своим делам.

Мими давала себе слово, что не будет преследовать Зизи, но теперь считала делом чести предупредить его, что, возможно, беременна от него. Ей ничего не было от него нужно, уходить от Джорджа она не собиралась. Но, услышав о ребенке, Зизи сломался и рассказал ей об истинной причине своего бегства. Его посетила «эта шлюха» Джейни Уилкокс, и он испугался, что может ей уподобиться…

Не утаил он и правду о том, каким хитрым способом Джейни проникла к нему в квартиру, как попыталась его соблазнить. Мими пришла в ужас — и не от известия, что Джейни хотела переспать с Зизи, а от ее хитрости; она вспомнила версию о бедной Патти (а ведь всем было ясно как день, что Джейни на сестру наплевать, она поддерживает с ней связь, только чтобы ее использовать), о том, что той якобы позарез потребовалась ее квартира.