Ночи без сна - Джо Беверли (2003)

Он смотрел на нее настороженно и недоверчиво, как будто ожидая подвоха, тем не менее пошел за ней следом.

— Этого никто не должен слышать, — сказала она. — Не смотри на меня так, Кон. Я не собираюсь делать тебе ничего плохого. Это дружеский жест, по крайней мере честный. — Она вынула из кармана письмо. — Это письмо от моей матери. Его принесла Амелия. Можешь прочесть его, если хочешь, хотя у нее ужасный почерк. — Она взглянула на первую страницу. — Я никогда раньше не видела ее почерка. Правда, странно?

Он смотрел на нее отсутствующим взглядом.

— Что она пишет? — спросил он.

— Она пишет, что была замужем за графом. Понимаю, что это безумие, но я ей верю. Бред какой-то, но ведь он был сумасшедшим.

Она торопливо изложила подробности, наблюдая, как отчужденность в его взгляде сменилась озадаченностью.

Сьюзен вложила письмо в его руки:

— Возьми. Оно поможет тебе остановить ее, если она вздумает что-нибудь предпринять. Ее можно будет обвинить в лжесвидетельстве под присягой. Не сомневаюсь, что где-нибудь здесь спрятано и брачное свидетельство. Если найдешь, порви. Тогда у нее не будет никаких доказательств.

— Думаю, что в Гернси тоже хранятся записи.

— Не имеет значения. Они незаконные. А если незаконные, то ничего нельзя доказать.

— Ты меня удивляешь… — сказал он. — Ты могла бы предъявить претензии и заполучить Крэг-Уайверн, хотя бы через своего брата.

— Не хочу я Крзг-Уайверна! — воскликнула она. — Не могу дождаться, когда уеду из этих мест!

— Однако ты заботишься о том, чтобы он оставался в моей собственности. А прошлая ночь подтвердила, что я по-прежнему к тебе неравнодушен.

— Не надо, Кон. Я понимаю, что у тебя есть основания не доверять мне, но в этом я абсолютно честна. Как и ты, я не останусь в Крэг-Уайверне, независимо от того, кто будет его хозяином. И мне безразличен титул, любой титул. Я очень сожалею, что дала тебе повод относиться ко мне с недоверием, но сейчас я честна.

Он осторожно сложил письмо, как будто опасаясь обнаружить в нем еще какие-нибудь откровения.

— В таком случае ответь мне честно: сколько у тебя было любовников?

— Трое, — тихо ответила она.

— Почему ты пошла на это? Я не имею права спрашивать, но мне хотелось бы знать.

Она чуть помедлила, но решила быть честной до конца.

— Я пыталась стереть воспоминания о тебе.

Он положил письмо в свой карман.

— Мне надо об этом подумать.

— Тут и думать нечего. Я уже рассказала Дэвиду, и он со мной согласен. Любое другое решение было бы абсолютно неправильным.

Он как-то странно посмотрел на нее.

— Кон! Я никогда больше не сделаю ничего такого, что могло бы причинить тебе боль.

— Я тебе верю, — сказал он, чуть улыбнувшись. — Не уходи отсюда, Сьюзен, я хочу продолжить наш разговор.

— Я пробуду здесь еще несколько дней.

Он кивнул и вошел в дверь, ведущую в коридор.

* * *

Закрыв за собой дверь, Кон попытался привести в порядок мысли. Но все было бесполезно. Чтобы принять важное решение, нужно было посоветоваться со здравомыслящим человеком.

Надев костюм для верховой езды, он отправился на конюшню, чтобы поехать к Николасу Делейни, поместье которого «Красные дубы» в Сомерсете находилось в двух часах езды.

Он молил Бога, чтобы Николас оказался дома.

Он подумал, что после Ватерлоо ему впервые пришло в голову навестить кого-нибудь из своих друзей. Он проводил время с «шалопаями» в центральных графствах, в Лондоне, но всегда держался напряженно и отчужденно, словно не встречался с ними, а прятался среди них.

Николаса он в последний раз видел в Лондоне несколько месяцев назад, когда Френсис женился на своей вздорной красавице. Тогда собрались все «шалопаи», чтобы ввести ее в свое общество. Но Кон сторонился людей и избегал Николаса, который, как правило, замечал такие вещи.