Ночи без сна - Джо Беверли (2003)

Кону как младшему сыну нужно было выбрать себе профессию, но, возможно, ради нее он сделал бы другой выбор. Более безопасный. По крайней мере она была бы с ним, даже если бы ему пришлось стать солдатом.

Эти бесполезные мучительные мысли постоянно одолевали ее, особенно если она просыпалась среди ночи. Однако с годами боль несколько притупилась, и она стала смотреть на все, что произошло, как бы со стороны.

До тех пор, пока здесь снова не появился Кон. С отметиной, которую она никогда не хотела на нем видеть, но все же Кон собственной персоной. Если бы она не была такой непреклонной, если бы позволила себе любить и быть любимой, он по-прежнему был бы мягким, улыбчивым человеком, каким она его знала.

Он видел себя святым Георгием, борющимся со злом, но в какой-то момент сделал татуировку дракона на своей груди.

Она встала на ноги и, спланировав свой путь таким образом, чтобы ни в коем случае не столкнуться с ним, торопливо направилась в комнаты святого Георгия.

Глава 6

Убранство комнат святого Георгия смутно напоминало римский стиль: имитация мозаичных полов и классические белые льняные шторы. Фреска, изображающая Георгия, убивающего дракона, занимала большую часть стены в спальне. Сьюзен частенько приходила сюда, чтобы посмотреть на нее.

Святой Георгий действительно немного напоминал Кона, но сейчас показался ей не очень внушительным по сравнению с закаленным в боях воином. В элегантно согнутой руке он держал копье и выглядел неспособным на жестокость или насилие. Кон вчера всего один раз прикоснулся к ней, чтобы поднять на ноги, но она сразу почувствовала силу в его руках. Грациозная поза святого казалась больше женственной, чем мужественной. В движениях Кона всегда была грация, но они были энергичными и решительными, а теперь еще и очень мужественными.

Дракон был жив. Он поднялся на дыбы позади святого, задрав голову с рогами, как у дьявола. На заднем плане виднелась прикованная цепями к скале, потерявшая сознание девственница, которую готовились принести в жертву. Пасть дракона была приоткрыта, и виднелись огромные клыки и раздвоенный язык. Дракон выглядел и впрямь воплощением зла, и Сьюзен хотелось крикнуть святому Георгию, чтобы он оглянулся…

Дверь открылась, и она круто повернулась к ней.

В дверях застыл в изумлении Кон:

— Извините. Теперь вы живете в этих комнатах?

Она чувствовала, что покраснела, и во рту у нее пересохло. Она с усилием заставила себя говорить:

— Нет. Я занимаю комнаты экономки внизу. Я… Я хотела…

— Не лги, — решительно произнес он. — Между мной и святым Георгием было что-то общее, не так ли? — Он подошел ближе, чтобы разглядеть картину, но старательно избегая приблизиться к Сьюзен. — Я был самоуверенным молодым ослом, потому что сам находил сходство.

— Не говорите так. Вы ведь знаете, что первый граф сам позировал для этой картины.

— Наверное, этим и объясняется некоторое сходство. — Он взглянул на нее. В его взгляде не было и намека на юмор. — Хотя я не уверен, что хотел бы иметь сходство с сумасшедшими девонскими Сомерфордами.

На его губах появился едва уловимый намек на улыбку, словно обещание солнца в пасмурный день, когда небо плотно закрыто тучами.

Ей хотелось спросить, почему он пришел сюда, хотя она это знала сама. Он пришел с той же целью, что и она: чтобы совершить экскурс в прошлое.

Больше всего ей хотелось спросить у него, есть ли теперь, по прошествии многих лет, возможность исправить зло, которое она ему причинила.

Но нет. Раны, которые она нанесла, должно быть, давно зажили, остались только шрамы. А шрамы, как татуировку, не сотрешь. И прошлое не вернуть.