Сторож поинтересовался, кто она и с какой целью пришла, но, услышав имя, немедленно распахнул перед ней дверь. Порция расплатилась с носильщиками и, немного поколебавшись, вошла во дворец.

Она оказалась в огромном, украшенном изразцами холле и огляделась. В нишах холла стояли классические статуи. Прямо перед ней была широкая мраморная лестница с белыми перилами. Свет, падавший из расположенного наверху круглого окна, подчеркивал холодную белизну холла. Все скорее напоминало храм, нежели жилище человека.

Порция снова стала нервничать: царившая в холле тишина и холодная белизна угнетали ее. Она назвала швейцару свое имя, надеясь в душе, что Нериссы нет дома. Однако швейцар сразу провел ее в маленькую приемную.

Чувствовалось, что фамилия Сент-Клер пользовалась в доме большим уважением.

В приемной горел небольшой камин и было теплее, чем в холле, но холодные цвета интерьера создавали впечатление прохлады. Стены приемной были оклеены серебристо-серыми обоями с нарисованными на них синими птичками. На окнах висели бледно-голубые парчовые шторы, а по углам комнаты стояли белые стулья, обтянутые голубым в серую полоску шелком.

Порция нервно заходила по комнате: что она будет делать, если Нерисса откажет ей? Конечно, она может вернуться к миссис Пинией, но там небезопасно — в любой момент может появиться Брайт Маллорен. Порция напомнила себе, что теперь она под защитой графа Уолгрейва, но это почему-то не казалось особенно надежным.

Вернулся швейцар и вместо того, чтобы указать ей на дверь, на что втайне рассчитывала Порция, повел ее вверх по мраморной лестнице. Они прошли по длинному, покрытому светлым ковром коридору и оказались в будуаре миледи.

Интерьер будуара Нериссы был прямой противоположностью холодному интерьеру дома. Шелковые драпировки и расписанные от руки обои были выдержаны в теплых розово-кремовых тонах. Тепло шло и от большого горящего камина. Порция не успела как следует оглядеться, потому что моментально оказалась в душистых объятиях хозяйки.

— Моя дорогая кузина! Я так бранила себя, что не назначила нашу встречу на более раннее время, и вот вы здесь задолго до часа обеда!

Несмотря на столь экспансивную встречу, у Порции сложилось впечатление, что Нерисса держится несколько натянуто и настороженно. Правда, это было неудивительно, хотя и не являлось хорошим предзнаменованием. Усадив Порцию в кресло, Нерисса из серебряного кувшинчика собственноручно налила ей шоколада.

Нерисса была такой же прекрасной, как и окружавшая ее обстановка. Золотистые, сверкающие волосы крупными локонами струились по спине; свободное платье из кремового шелка украшали вышитые розы и тончайшие кружева низкий вырез позволял видеть белые плечи и круглые, полные груди.

— Чем вызван твой ранний визит, Порция? — спросила Нерисса, и только теперь Порция поняла, что пришла в неположенное для визитов время. Но отступать было поздно.

— Я попала в затруднительное положение, — ответила она.

— Я так и подумала, но расскажи мне все по порядку, и я постараюсь помочь тебе, если это в моих силах.

Приветливость, прозвучавшая в голосе Нериссы, расходилась с беспокойным выражением ее больших карих глаз, и это навело Порцию на мысль, что кузина не любит обременять себя чужими заботами.

— Мой брат был вынужден уехать… — начала Порция.

— И оставил тебя одну? с удивлением закончила Нерисса.

— — Да. Дело не терпело отлагательства.

— И все равно он не должен был оставлять тебя одну, без всякой защиты. Что же ты теперь собираешься делать?

Было ясно, что Нериссе и в голову не приходит оставить кузину у себя.

— Не знаю, — ответила Порция.

Отпивая мелкими глоточками шоколад, Нерисса с поразительной недогадливостью продолжала расспрашивать Порцию.

— У тебя много знакомых в Лондоне?

— Боюсь, что нет.

— А как насчет Брайта Маллорена?