Роковое сходство - Патриция Гэфни

– Нет, не скажешь. А знаешь, почему? – Его улыбка показалась ей воплощением зла. – Потому что, погубив меня, ты погубишь и себя. Подумай о своей драгоценной репутации.

– Негодяй! – закричала она, понимая, что он прав.

– Негодяй? – разочарованно переспросил Броуди. – И это все, на что ты способна? Неужели ты не можешь назвать меня хотя бы «ублюдком»?

– Убирайся!

– Как насчет «сукиного сына»? Это ты можешь выговорить?

– Вон!

– Попробуй, Энни. Честное слово, тебе сразу полегчает. Знаешь, почему тебе так тяжело живется? Ты многие вещи не можешь назвать своими именами. Все время используешь… как это называется? Ах да, эвфемизмы. Вот тебе свежий пример: ты только что говорила о «супружеском акте».

Броуди усмехнулся, провоцируя ее.

– Ну давай, Энни, давай скажем, как это называется на самом деле. То, что мы делали, это не супружеский акт. Это называется…

– Замолчи! Убирайся! Ах ты… – Анна яростно стиснула зубы. Броуди смотрел на нее молча, выжидательно подняв брови.

– Ублюдок!

Она зажала себе рот рукой, ее глаза наполнились слезами.

– Ну вот, – едва слышно прошептала она, – ты заставил меня опуститься до своего уровня. Теперь ты доволен?

Броуди в два шага преодолел разделявшее их расстояние. Анна заставила себя устоять на месте и не отшатнулась, даже когда он ласково коснулся ладонью ее щеки.

– Нет, я не доволен, – признался он. – Но наступит день, когда я буду доволен, и ты тоже, милая Энни. Это я тебе обещаю, и твердо намерен сдержать слово.

Она молчала, не зная, что на это ответить.

– Поспеши, тебе надо поскорее одеться, – напомнил Броуди своим обычным голосом, уже взявшись за ручку двери. – Ты не забыла? Эйдин хочет сообщить мне радостную новость в твоем присутствии.

ЧАСТЬ II

Глава 15

27 июня 1862 года, Ливерпуль

Я ничего не понимаю. Это какая-то бессмыслица.

– Ты о чем, любовь моя?

Анна стиснула зубы, но не повернула головы: ее взгляд был по-прежнему устремлен через окно кареты вдаль, на воды Мерси, превращенные закатным солнцем в сверкающую и переливающуюся золотом ленту. За весь день Броуди не упустил ни единого случая назвать ее «любовь моя»: это продолжалось с тех самых пор, как они простились с О’Данном в Саутгемптоне.

– Я не понимаю, – повторила она четко и раздельно, – почему никто не встретил нас на вокзале.

– Ну, мало ли… вдруг они не получили телеграммы? А может, не захотели ждать? Поезд опоздал на два часа, любовь моя.

Анна раздраженно пожала плечами. Обратная поездка ее сильно утомила, море было очень неспокойным, когда они пересекали Ла-Манш, она провела бессонную ночь, а потом им пришлось целый день трястись в душном, шумном, переполненном поезде. Она была не в настроении давать какие бы то ни было разумные объяснения ни по какому поводу. Да нет, ей вообще не хотелось разговаривать. Она чувствовала себя издерганной и взвинченной до предела, поэтому благодушие Броуди и его неизменная бодрость действовали ей на нервы.

– Возможно, – нехотя согласилась она.

– «Возможно», – словно эхо повторил Броуди. – Я всегда говорю «мне сдается» или «Похоже на то». А как говорил Ник?

Анна задумалась.

– Он говорил «возможно» или «может быть». И то и другое.

– «Возможно», – повторил Джон, как будто заучивая слово наизусть.

– Вот на этой улице я живу.

Она начала поправлять свою шляпку, украшенную цветами, и зачесанные наверх волосы.

Броуди присвистнул и вытянул шею, стараясь разглядеть крыши четырехэтажных особняков, тянувшихся по обе стороны широкой, обсаженной деревьями улицы.

– А вы девушка везучая, миссис Бальфур. Я много раз бывал в Ливерпуле, но никогда не забирался так далеко на сушу.