Анжелика в Новом Свете - Анна Голон, Серж Голон

Жоффрей де Пейрак провел рукой по лбу. Он задел рану, и она сразу заныла. Это была первая кровь, которую он пролил, завоевывая Новый Свет. Этой кровью он был обязан Этскону Гонси, Черному Платью… И он знал, что она была не последней. Приказ не трогать европейцев был всего-навсего хитрой уловкой. Они все также были обречены. Разве могут индейцы не отомстить за это предательское убийство?

Несмотря на все усилия де Ломени и де Пейрака, несмотря на всю дипломатичность и терпение, которые они оба проявили как честные люди, чтобы отогнать призрак ненужной войны, она вставала перед ними, нелепая, страшная и неизбежная.

Глава 12

Анжелика осторожно проскользнула в кладовую и, остановившись у порога, прислушалась.

Жив или нет Уттаке? А вдруг он сейчас набросится на нее? Все было возможно.

Она подождала некоторое время и, не уловив ничего, что могло бы ее насторожить, ощупью начала пробираться в тот угол, где оставила раненого ирокеза. Ворох старых мешков был на месте.

Когда в зале заметили, что вождя могавков среди убитых нет, она решила промолчать. Прежде чем сказать мужу, что у них есть заложник, надо было убедиться в том, что он жив.

Просунув под мешки руку, Анжелика коснулась упругого вытянувшегося тела. Уттаке был здесь. И хотя он даже не шевельнулся от ее прикосновения, она поняла, что он жив.

Облегченно вздохнув, Анжелика взялась за дело. Она принесла лампу и зажгла ее, поставив на перевернутый ящик. Приготовила флягу с водкой, какие-то мази, корпию — все, что она нашла в скудной аптечке форта, а также бутыль со свежей колодезной водой. Потом сбросила с индейца мешки и теперь в желтоватом и мутном свете сальной лампы увидела его неподвижное, холодное как мрамор тело. Она перевернула его на спину и ближе поднесла лампу.

Ничто не ускользнуло от ее наметанного взгляда, она отметила, как лежат его руки, как опустились углы рта, насколько глубоко запали глаза… Это не заняло у нее много времени.

«Он будет жить», — решила она.

Сколько раз Анжелике приходилось вот так же склоняться к раненым: и в Марокко, и во время восстания в Пуату. Она снова поставила лампу на ящик и начала более тщательный осмотр. Надо было найти рану, повергшую ирокеза в столь глубокое, похожее на смерть забытье.

Осторожно, почти не дыша, она начала быстрыми движениями пальцев ощупывать его покрытое татуировкой тело. Ее прикосновения были так легки, что, казалось, индеец, лежавший без сознания, не мог их почувствовать. Однако Уттаке открыл глаза. Он увидел профиль склонившейся над ним белой женщины, ее опущенные веки и строго сжатые губы, придававшие ее лицу напряженное выражение. Он ощутил те животворные токи, которые, исходя от ее легких и ласковых рук, проникали в него, возрождали в нем силы.

Вдруг он увидел, что, наклонившись совсем близко к нему, она что-то сосредоточенно разглядывает, словно индеец, заметивший след врага…

— Вот! — воскликнула она.

И покачала головой. Оттянув промокшую от крови набедренную повязку, Анжелика обнаружила в верхней части правого бедра рану, тянувшуюся почти до самого паха. Копье, которым целились в живот, чуть отклонилось в сторону.

Бедро было туго перетянуто шнурком, остановившим кровотечение. Выпрыгнув из окна, Уттаке сам перетянул себе ногу, чтобы его не могли найти по кровавому следу. Средство действенное, но рискованное, так как не только кожа вокруг раны, но и сама нога посинела и сильно отекла. Медлить было нельзя.