Анжелика в Новом Свете - Анна Голон, Серж Голон

— Не подумайте, госпожа графиня, что эти женщины такие уж несчастные. Конечно, может быть, индейцы и обращались с ними не очень ласково, но не беспокойтесь за их честь. Индейцы никогда не насилуют своих пленниц, как это случается в Европе. Они считают, что изнасилованная женщина навлекает на вигвам несчастье. И кроме того, мне кажется, что белые женщины внушают им некоторое отвращение. Если эти англичанки и их дети проявят послушание, ничего страшного с ними не произойдет. А если им повезет и их выкупит какая-нибудь уважаемая монреальская семья, они примут нашу веру, и их души, таким образом, будут спасены. Выходит, этим англичанам предоставляется возможность спастись от ереси.

Он напомнил ей, как много выстрадали канадцы от ирокезов, которые тоже похищали белых, французов, и ужасно истязали их, чего не делают абенаки, союзники французов.

Сделав это небольшое уточнение, он подошел к Квандеквибе и убедил его, что пленнице надо отдохнуть и поесть, иначе, если она умрет в дороге, какая же тогда польза будет ему от этой вылазки за многие сотни лье? Не ради же поношенной одежды и кастрюль ходил он так далеко? Посасывая свою трубку, набитую виргинским табаком, и потому находясь наверху блаженства, Квандеквиба милостиво согласился.

Молодая женщина была сестрой миссис Уильям. Она жила в форте Биддефорд, но как раз в эти дни ее муж уехал на неделю в Портленд, и она воспользовалась его отсутствием, чтобы с малюткой сыном навестить сестру. Что скажет бедняга Джемс Дарвин, ее муж, когда, вернувшись, найдет свой дом пустым? Она не переставая плакала. Анжелика с помощью Эльвиры заставила ее вымыться в парной бане, дала ей белье и сухую одежду, расчесала ей волосы, и та наконец слабо улыбнулась, когда увидела накормленного и согревшегося малыша спящим у своей груди.

Она очень боялась за сына. Малыш всю дорогу громко плакал, и это раздражало индейцев, которые уже дважды чуть не лишили его жизни, желая избавиться от него. Сегодня, если бы не Кантор, они бы это сделали. Она целовала руку Анжелики и все умоляла ее выкупить их. Наконец она уснула рядом со своей сестрой.

Госпожа Жонас пришла посоветоваться с Анжеликой, как быть с мистером Уильямом: ему уже попарили ногу в горячей ванночке, добавив в воду росного ладана и окопника, но что делать дальше? Анжелика сразу же поняла, что только вмешательство ножа может спасти Уильяма от заражения крови. Индейцы с восхищением смотрели, как она твердой рукой орудует маленьким блестящим ножичком, который мэтр Жонас изготовил специально для этой операции.

Индейцы остались довольны приемом, оказанным им в Вапассу. Хозяин Уильяма поблагодарил Анжелику за то, что она даровала его пленнику возможность идти самому.

Из охотничьей сумки индейца, в которой он держал новорожденного, то затихая, то разражаясь с новой силой, доносился похожий на мяуканье плач малютки. От Анжелики потребовалось еще много хитрых уловок, чтобы завладеть этим крошечным созданием. Наконец она унесла его. Она положила младенца на постель, где спала его мать.

— Слава Богу, это девочка! Она выживет… девочки более выносливы, чем мальчики…

Анжелика смазала нежную кожицу малютки подсолнечным маслом, запеленала ее и приложила к груди матери, у которой, к счастью, несмотря на все пережитое, молоко не пропало. Бедная женщина поведала им о тех смертных муках, что она вынесла, о немыслимо трудном переходе через лес, когда ноги совсем отказывались идти, о холоде, голоде, страхе. Госпожа Жонас, как и всякая уважающая себя торговка в Ла-Рошели, знала английский язык, и она переводила Анжелике.