Смятение сердца - Эми Фетцер (1997)

— Нч… нч… ничего… — кое-как вытолкнула она сквозь горящее огнем горло. — …знала, что ты… еще не готов от меня избавиться…

Веки ее судорожно подергивались, полуприкрывая налитые кровью глаза. Волосы, не только мокрые, но и выпачканные в глине, облепили голову. Кожа была в царапинах и ссадинах, спину покрывала сплошная корка грязи. Никогда еще она не выглядела так ужасно, но Хантер ничего не замечал, ни о чем не думал, кроме того, что они снова вместе.

Он осторожно убрал с лица Сэйбл облепившие его пряди, прижимая ее все крепче, как вновь обретенную драгоценность. Он знал; что будет помнить до конца своих дней безжизненное тело на глинистом берегу мутной реки, тело с закрытыми глазами и мертвенно-синими губами.

«Ты любишь ее.

К чему доказывать себе, что это не так? Она могла бы оставить тебя, если бы не была из тех, кто отдает себя однажды и навсегда. Она прощает тебе все, Хантер Мак-Кракен, утешает тебя в твоих бедах, она верит в тебя, несчастный ты ублюдок».

— Теперь я знаю, — сказал он с мягкой насмешкой, — что спорить с тобой бессмысленно. Ты пойдешь на все, чтобы настоять на своем.

— Это значит, будет по-моему? — прохрипела Сэйбл.

Ей было так холодно, словно внутренности превратились в кусок льда. Мышцы рук и ног сводила судорога, но она нашла в себе силы бросить вопросительный взгляд.

— Ты победила, Сэйбл, — ответил Хантер.

Главa 28

Он просто обязан это сделать.

Если не согреть ее, она простудится и умрет.

Хантер заставил себя оторвать взгляд от темнеющего устья пещеры и посмотрел на Сэйбл, комочком свернувшуюся на его руках. Пребывание в ледяной воде достаточное испытание, а если добавить к нему долгую борьбу с течением… Она была совершенно обессилена и промерзла насквозь. Хантер укутал ее в несколько одеял сразу, но понимал, что этого недостаточно. Сэйбл давно была без сознания и пришла в себя только однажды, всего на несколько минут. И все же он благодарил Бога за то, что она вообще очнулась, что он не потерял ее навсегда.

День, поначалу солнечный, обещал дождливый вечер. Серые облака затянули небо, воздух заметно посвежел. На горизонте скапливались темные тучи — дело шло к грозе. Усилившийся ветер не только не разогнал их, но, наоборот, собирал в одну большую тучу.

Хантер заметил, что снова как завороженный смотрит на зияющую пасть пещеры. Он тронул лошадь, нетерпеливо перебиравшую передними ногами, и отер обильную испарину со лба и верхней губы. Они все еще были достаточно далеко, но самое приближение заставило память проснуться. Один за другим всплывали образы — неясные, но заведомо отвратительные. По спине сползла первая капля холодного пота.

Нет, он не сможет находиться внутри. Просто не сможет. Это убьет его. Или еще хуже — он сойдет с ума!

Сэйбл вздохнула так тихо, словно это был ее последний вздох, и подтянула колени повыше, пытаясь сжаться поплотнее. Она продолжала мерзнуть. Оттесняя все остальное, перед Хантером явилась картина: безжизненное тело на берегу реки — мертвенно-белое, с синими губами. В тот момент она была мертва, пусть даже временно. В ее ледяном теле не было души. Не было жизни. Она могла так и остаться мертвой.

«Я один виноват, что это случилось.

Мне и платить».

Хантер посмотрел туда, где была распахнута жадная темная пасть.

«Меня сейчас стошнит».

Конвульсивная дрожь заставила Сэйбл неестественно выпрямиться. Когда она обмякла снова, Хантер распахнул куртку и постарался укрыть Сэйбл еще и ею. Возможно, дело было в том, что она оставалась обнаженной под одеялами (он не решился тратить время сверх того, которое потребовалось для сборов). Глубоко и судорожно вздохнув, он направил лошадь вверх по довольно крутому склону.