Леди удача - Патриция Гэфни

В столовой воцарилось столь глубокое молчание, что стало слышно, как лакей счищает объедки с тарелки. Все смотрели на Кассандру, словно ожидая, что она сейчас рассмеется и скажет, что пошутила. Когда до присутствующих дошло, что она делает ставку всерьез, Уолли издал восторженный вопль, разрушивший всеобщее напряжение. Все сгрудились вокруг игроков, толкаясь и перебрасываясь шуточками. Кто-то дружески хлопнул Риордана по плечу. Ему наконец удалось закрыть рот и оторвать взгляд от суровых, неумолимо трезвых серых глаз Кассандры. С болезненной гримасой вместо улыбки он потянулся за своим бокалом, обнаружил, что тот пуст, и в состоянии, близком к панике, огляделся вокруг в поисках графина или бутылки. Смеющийся виконт Сент-Обэн наполнил ему бокал до краев, и Риордан опустошил его одним гигантским глотком. То, что не поместилось во рту, потекло у него по подбородку. Он выпил, чтобы промочить перехваченное судорогой горло, но, когда попытался заговорить, изо рта вырвался какой-то жалкий прерывистый скрип:

– Тянем карту.

Он вытащил туза, Кассандра – девятку. Она подсняла, он сдал. Они сидели, повернувшись боком к обеденному столу и лицом друг к другу, почти соприкасаясь коленями. Риордан развернул карты веером и посмотрел на свою сдачу. Его лицо вытянулось. Сплошные семерки и восьмерки. Он взглянул на Кассандру. Она аккуратно и ловко расправила карты. Двигались только ее руки, в остальном ее можно было принять за статую, олицетворяющую хладнокровие. Вот разве что крепко сжатые губы свидетельствовали о том, что речь идет о ставке покрупнее денежной.

Она сбросила три карты и взяла столько же из колоды. Он сделал то же самое, но добился лишь замены семерок и восьмерок на десятки.

– Четыре, – предложила Кассандра, чтобы открыть счет взяток.

– Сколько у тебя всего?

– Сорок одно очко.

– Поровну.

Риордан перевел дух. В первой сдаче ни один из них не набрал очка. Сдали по новой.

– Quatrieme [38], – объявила Кассандра.

– Мы говорим «кварт», – поправил ее Риордан с внезапно прорвавшимся раздражением. Она невозмутимо пожала плечами:

– Ну хорошо, у меня кварт.

– Ладно, – согласился Риордан.

– И еще старший терц – три туза.

– А вот это уже не так хорошо, – криво усмехнулся он. – У меня четыре десятки и три валета.

Она вновь пожала плечами.

– Я начну с семи.

– А я начну с семнадцати.

Ему стало немного легче, но не надолго. Кассандра выиграла взятку, предъявив старший секанс: червонного туза, короля, даму и валет. После каждой взятки она спокойным, ничего не выражающим голосом, вселявшим в душу Риордана панический страх, объявляла вслух сумму набранных очков. Если ей удастся выиграть семь взяток или больше, она наберет десять! Ей фантастически везло. В следующей сдаче ей опять выпал старший секанс: туз, король, дама и валет бубен. Семь взяток. Десять очков.

Кассандра пошла с пиковой семерки, и ему наконец удалось забрать взятку. Он взял еще две, но потом пошел с трефового валета, и она покрыла его тузом. В последней взятке она пошла с пикового короля и выиграла.

– Двадцать восемь, – объявила она общий счет, глядя на сложенные стопкой карты перед собой и выравнивая их края длинными точеными пальцами.

Риордан растерянно заморгал, ему пришлось прочистить горло кашлем.

– Девятнадцать.

Можно было подумать, что вокруг них разверзлась преисподняя. Все бросились к ним, кто с поздравлениями, кто с соболезнованиями. На них градом обрушились поцелуи, рукопожатия, объятия с хлопками по спине. До ушей Кассандры адский шум доносился как будто издалека. Перед глазами у нее все затуманилось. Ясно она видела только одно: выражение смертного страха в глазах Риордана. Он смотрел на нее, не отрываясь, как на бесноватую, приставившую бритву к его горлу. Кто-то чуть ли не волоком заставил его подняться на ноги, кто-то еще помог встать Кассандре, отодвинув ее стул. Кто-то предложил тост, и все выпили.