Леди удача - Патриция Гэфни

– Ну а теперь, как только распишетесь вот в этом свидетельстве, вас ждет прекрасный свадебный завтрак в «Розе с шипами», – сообщил мистер Бин, когда поцелуи и шлепки по спине наконец прекратились. – Это лучший трактир в деревне, можете мне поверить! Я это говорю не потому, что он единственный, и даже не потому, что его хозяин – мой брат! Ха-ха!

* * *

Вся обстановка обеденного зала в «Розе с шипами» сводилась к одному громадному столу, окруженному деревянными скамьями и стульями. Кассандре и Риордану предоставили почетное место во главе стола, а их друзья расселись по обе руки от них. Уолли, назначивший сам себя шафером и посаженым отцом, заказал целое пиршество, к которому волен был присоединиться любой, зашедший в трактир в это теплое, августовское утро. Кроме того, он взял на себя смелость арендовать для новобрачных «дом молодоженов» – хижину из двух комнат позади трактира, отделенную от него полоской деревьев и мостиком, перекинутым через бесполезный, "о живописный пруд. Эту горделиво сообщенную им новость Кассандра выслушала со стиснутыми зубами.

Уолли потребовал шампанского и стал приглашать к столу всех кого ни попадя, провозглашая при этом тост за тостом. Желудок у него, должно быть, был луженый: неимоверное количество съеденного и выпитого на него никак не действовало. Все, кроме Кассандры, кажется, пришли в себя после вчерашнего вечера, даже Риордан присоединился к общему веселью и снова стал выпивать, будто вовсе не он, а кто-то другой всего час назад сидел на краю поилки для лошадей, стараясь удержать рвоту.

– За тебя, Касс! – обратился он к ней с залихватской улыбкой, пока никто не слышал. – За прекрасную новобрачную.

Какой-то огонек блеснул в его глазах, но Кассандра так и не смогла понять, насмехается он над ней или нет.

Она вообще не хотела на него смотреть; ее чувства, подобно маятнику, раскачивались между робкой дрожью торжества и безысходным горем. Собрав в кулак всю свою смелость, она чокнулась с Риорданом.

– За моего мужа, – тихо сказала Кассандра, словно пробуя это слово на вкус.

Увидев, как темнеют его глаза, она ощутила ту же мгновенную жаркую вспышку, что и прошлой ночью в карете. Он наклонился и поцеловал ее, не касаясь руками. Она закрыла глаза и вздохнула, вся отдаваясь своему чувству. Но с полдюжины мужчин, сидевших за столом, начали аплодировать, топать ногами и громко непристойно поощрять их. Мучительно покраснев, она отпрянула назад.

Утренний пир тянулся бесконечно, а Кассандра все больше теряла силы и падала духом. Ей пришлось целоваться со столькими незнакомыми мужчинами, что у нее голова пошла кругом. Она выпила много шампанского, но оставалась холодной и беспощадно трезвой, словно сам Дионис [40] наложил на нее проклятье.

Риордан, похоже, снова опьянел и с каждой минутой становился все более любвеобилен. Похоть откровенно светилась в его ярко-синем взгляде, ей опять и опять приходилось отталкивать его руки; мысль о том, что он прикасается к ней столь нескромным образом на глазах у всех, была для нее непереносима. Она едва не падала от усталости, но решила, что скорее умрет медленной и мучительной смертью, чем поднимется из-за стола первой, чтобы отправиться в «дом молодоженов».

Прошло, по ее мнению, не меньше ста часов, в течение которых ей пришлось сидеть за столом, растягивая губы в притворной улыбке. Но вот Риордан вскочил на ноги. Еще один тост, с безмолвным стоном решила Кассандра. Только на этот раз он заставил ее подняться вместе с собой и обхватил рукой ее плечи, хотя трудно было сказать, чего в этом жесте больше – нежности или желания на что-то опереться, чтобы не упасть. В другой руке он держал бокал.

– Дамы и господа! Могу ли я рассчитывать на ваше внимание? Мы с женой хотим поблагодарить всех, кто здесь собрался, за добрые пожелания и напутствия в этот знаменательный день, когда мы стоим на пороге долгого путешествия в неизведанную страну семейной… гм… о, черт, у меня ничего не выходит.