Леди удача - Патриция Гэфни

– Почему бы вам теперь не пойти домой? Вы ведь, наверное, очень устали.

Уокер посмотрел на своего хозяина. Растерянный, уничтоженный, не способный сказать ни слова, Риордан уставился в пространство. Выдержав еще одну томительно долгую паузу, секретарь повернулся и вышел из комнаты.

Кассандра твердо знала только одно: никакого объяснения она сейчас не выдержит. Боль уже немного притупилась. Все ее существо словно бы сгорело во внезапной вспышке пламени, и теперь от нее ничего не осталось, кроме пепла. Главное – стараться как можно дольше пребывать в этом спасительном онемении. Обойдя кругом неподвижно застывшую фигуру Риордана, она бесшумно двинулась к дверям.

– Погоди!

Она остановилась.

– Это безумие, Касс. Я не понимаю, что происходит. Посмотри на меня.

Она повернулась к нему. При виде ее лица ему захотелось выплеснуть в крике всю свою ярость и недоумение, даже стукнуться головой об стену.

– Касс, – прошептал он, – я люблю тебя.

Слезы выступили мгновенно и полились по щекам. Она судорожно глотала раз за разом, и наконец ей удалось выговорить:

– Тогда тебе следовало на мне жениться.

Она повернулась, чтобы бежать, но он бросился за ней и схватил ее за руку.

– Черт бы тебя побрал! – прокричал Риордан, оскалив зубы и больно вцепившись ей в руку. – Почему ты не можешь мне поверить? – Он встряхнул ее. – Почему?

Кассандра не могла ответить. Она даже не слышала ничего, кроме тревожного предупреждения, барабанной дробью стучавшего у нее в мозгу: «Бежать, бежать отсюда!» Она вырвалась из его хватки, отшатнулась от него и бросилась прочь. Он слепо уставился в пустой дверной проем, прислушиваясь к звуку ее шагов, затихающих на лестнице.

И тут его осенила идея.

15.

Кассандра в последний раз окинула взглядом комнату. Его комнату, которую ей никогда не придется с ним делить. Немногочисленные пожитки, которые она решила взять с собой, были уже уложены в шляпную коробку, стоявшую открытой на постели. Платья, которые он ей купил, так и остались висеть в шкафу; подаренные им книги и письменные принадлежности были аккуратно сложены на бюро. Ни одной из этих вещей она решила с собой не брать.

Она подошла к коробке и закрыла крышку, но, уже взявшись за ручку двери, вдруг остановилась. Нет, еще не все. Поставив коробку на пол, Кассандра развязала узкую голубую ленточку у себя на шее и спустила с нее кольцо, легко скользнувшее на ладонь. Риордан говорил, что ей не обязательно его носить, но она носила. Не на пальце, а тайно, рядом с сердцем. Ее взгляд безнадежно и уныло скользнул по надписи: «Ты и никто другой». Горло свело судорогой. Ей казалось, что она уже не способна пролить ни единой слезы, – и вот, пожалуйста, они полились снова.

Вернувшись в комнату, Кассандра решительным жестом опустила кольцо на письменный стол. При этом она увидела в зеркале свое расплывшееся из-за слез отражение: бледная молодая женщина с застывшим от горя взглядом. Какую обманчивую оболочку создает тело для души, подумалось ей. Никто, бросив на нее мимолетный взгляд, не заподозрил бы, что внутри у нее – пустота, отдающая эхом. Прежде чем рвущаяся из сердца боль успела парализовать ее, она подняла свою шляпную картонку и вышла из комнаты.

В коридоре ей встретился камердинер Риордана.

– Мистер Риордан еще здесь, Бигль?

– Нет, сударыня, он вышел из дома больше часа назад и до сих пор еще не вернулся.

– Понятно. Благодарю вас.

Ей пришлось отвернуться, чтобы он не увидел нового потока слез, хлынувших то ли от сожаления, то ли от облегчения – она и сама бы не могла сказать наверняка. Нет-нет, конечно, так даже лучше. Гораздо лучше. Теперь им уже не о чем больше говорить, а если она еще раз его увидит, то непременно расплачется прямо при нем. Уходя в его отсутствие, она сможет унести с собой остатки достоинства.