Леди удача - Патриция Гэфни

Кассандра недоверчиво выгнула бровь (нетрудно было вообразить, что именно сказал Риордан своему секретарю) и мысленно восхитилась дипломатичностью молодого человека. Она решила остаться и подождать хотя бы ради того, чтобы гнев Риордана по возвращении не обрушился на голову ни в чем не повинного секретаря.

– Ну хорошо, Джон, я подожду в библиотеке.

Секретарь бросил на нее полный благодарности взгляд и прошел вперед по коридору, чтобы распахнуть двери библиотеки. Кассандра вновь улыбнулась ему. Ей нравился Джон Уокер. Иногда ей начинало казаться, что втайне он немного увлечен ею.

По привычке она прошла прямо к банкетке под окном. Уокер принес ей не книгу, а набор печатных страниц, скрепленных по краям шпагатом. Убористый шрифт и большой объем документа заставили ее внутренне содрогнуться, но она положила его к себе на колени, подсунула подушку под поясницу и решила почитать.

– Принести вам что-нибудь? Может быть, чаю или стаканчик шерри?

– Только не шерри, а то я еще скорее засну, – рассмеялась Кассандра. – Нет, пока ничего не нужно, спасибо, Джон.

– Вы уверены? Извините меня за такие слова, но… вы в последнее время неважно выглядите. Вы не заболели?

– Нет, я совершенно здорова. Большое вам спасибо за заботу.

Он поколебался еще минуту, потом вежливо поклонился и вышел из комнаты.

Кассандра откинулась затылком на подоконник и закрыла глаза. Она сказала Джону Уокеру не правду: на самом деле она не была совершенно здорова, но надеялась, что рисовая пудра, которую она так старательно втирала в лиловые круги под глазами, поможет ей это скрыть. Вообще-то ничего страшного не случилось, просто вся ее жизнь пошла кувырком. Ей никогда не удавалось предугадать, в каком настроении будет Риордан при каждой следующей встрече на людях или наедине. Обычно он вел себя как скотина, но иногда удивлял ее неожиданной нежностью, словно вовсе и не презирал ее в душе. Всякий раз, подобно простодушному ребенку или доверчивому щенку, Кассандра попадалась в ловушку и откликалась с непосредственной теплотой на каждую ласку. И всякий раз, когда он опять начинал вести себя как скотина, ей приходилось об этом пожалеть.

С Уэйдом она старалась встречаться как можно реже, не вызывая в то же время его подозрений, а также недовольства мистера Куинна. Он больше не пытался причинить ей боль, как в тот первый вечер, но при каждой новой встрече она нервничала, опасаясь подвоха. Сначала она была слишком взбешена, чтобы рассказать Риордану о происшедшем, потом гнев сменился стыдом, и разговор вообще стал невозможен. Но втайне Кассандра дала себе слово, что, если Уэйд еще раз тронет ее хоть пальцем, она этого не позволит, даже если тем самым выдаст себя и не сможет участвовать в заговоре против него.

Ей приходилось вести беспорядочную жизнь, поменяв день с ночью: она редко ложилась раньше рассвета и обычно спала до самого обеда, поднималась с постели в дурном настроении, с головной болью, не понимая, как ее угораздило во все это ввязаться и сколько еще она сможет выдержать. Когда ей все-таки удавалось заснуть, ее мучили кошмары. Она потеряла аппетит. А сегодня был день ее рождения. Всем было наплевать.

Если не считать подобных мелочей, подумала она с горечью, в остальном дела обстояли прекрасно.

Ладно, что за чтение подсунул ей Риордан на этот раз? Тяжело вздохнув, Кассандра устроилась поудобнее. Разговор о книгах стал для них, пожалуй, единственной безопасной темой, не приводившей к ссоре. Если бы кто-то сказал ей об этом еще месяц назад, она бы рассмеялась. Она, Касс Мерлин, сделалась книжным червем! Устало покачав головой от удивления, Кассандра прочитала заглавие. Эдмунд Берк, «Размышления о революции во Франции». Берк… Берк… Имя вроде знакомое, но она не могла вспомнить, где слышала его раньше. Расправив страницы на коленях, она принялась за чтение.