Одинокий волк - Патриция Гэфни

Хуже всего было то, что Сидни позволила, хотя и под давлением, втянуть себя в эту авантюру. Не то чтобы ее принудили силой, профессор Винтер просто уклонился ото всех ее возражений, сделав вид, что ничего не слышит: старый трюк, который почти никогда его не подводил. В намеченной к исполнению драме ей отводилась следующая роль: сидеть на берегу, а потом, заслышав призыв Сэма о помощи, вскочить и закричать, что он тонет, а она не умеет плавать. «Спасите его, спасите его!» – должна была она умолять Найденыша, которому по заранее разработанному плану предстояло оказаться единственным человеком на пляже, кроме нее и Сэма.

Неодобрение, которое вызывал у нее этот план, ставило под угрозу его выполнение. Но Сидни в конце концов согласилась, потому что отец просил ее об этом. Она ни за что не стала бы это делать ради Чарльза или кого-либо еще, но когда речь заходила об отце, она была бессильна. Она не могла отказаться от попыток любым путем завоевать его расположение.

Стоял ослепительно солнечный и жаркий летний день, напоминавший ей о детстве. Сидни сидела на мягком шерстяном пледе, заслоняясь от солнца кружевным зонтиком. 0'Фэллон топтался за ее спиной, но через несколько минут ему полагалось исчезнуть. А неподалеку от нее Сэм, облаченный в купальный костюм в белую и красную полоску, сидел на песке рядом с Найденышем и показывал ему свою коллекцию миниатюрных флагов.

– Это флаг Аргентины, – объяснял он, – а это – Румынии. А вот мой самый любимый – флаг Греции. Но это флаг торгового флота, не государственный…

Найденыш сидел напротив него, скрестив ноги «по-турецки», закатав рукава выше локтя, и слушал болтовню Сэма с терпеливым, ласковым, немного озадаченным выражением, словно отец на сына.

Сидни невольно залюбовалась юношей. Его лицо загорело на солнце до золотисто-коричневого оттенка, глаза по контрасту казались особенно светлыми. Тело у него было гибкое и стройное, он двигался с плавной, неторопливой грацией. Находясь в состоянии покоя, он имел привычку расслабляться, но при этом не скрючивался и не сутулился, а как будто сворачивался грациозным движением, как цветок, закрывающийся на ночь. Покрытые шрамами и мозолями руки были очень красивы.

«Какая благородная форма, – подумала Сидни, – узкие, вытянутые ладони, стройные, удивительно ловкие пальцы». Высокий, худощавый, широкоплечий, с длинными и сильными ногами – он невольно Притягивал в себе внимание, но при каждом взгляде на него ей сразу же вспоминались фотографии. Те, где он был снят обнаженным. Несмотря на худобу и бледность, несмотря на испуг в лице, который он так отчаянно пытался скрыть, Найденыш был красивым мужчиной. В полном смысле слова.

Сэм уже успел сложить все свои флажки обратно в жестяную коробку и теперь вскочил на ноги.

– Я пошел купаться, – бросил он через плечо, обращаясь к Сидни и округлив глаза, как заговорщик.

Сидни предполагала, что уж кому-кому, а Сэму тот подлый трюк, который они собирались разыграть, наверняка должен был показаться не менее отвратительным, чем ей самой, но она ошиблась. Сэм решил, что это будет забавно. «Не бойся, Сид, – заверил он сестру, – Ланс не станет обижаться. Он потом поймет, что это просто такая игра».

Может быть. Глядя, как Сэм входит по щиколотку в полосу прибоя, она от души понадеялась, что он прав.

Найденыш тоже поднялся на ноги. Он стоял и смотрел на противоположный берег озера, а поднявшийся ветер надувал парусом белую рубашку у него на спине и трепал спутанные черные волосы. Сидни хотелось знать, о чем он думает, глядя на далекий горизонт. Вспоминает о своем доме? В эту самую минуту он повернулся и посмотрел на нее, возможно, ощутив ее пристальный взгляд. Движимая каким-то непонятным порывом, Сидни подвинулась на одеяле и похлопала по освободившемуся месту рядом с собой.

– Не хотите ли присесть?