Одинокий волк - Патриция Гэфни

Он взял то, что она ему протягивала. Две вещи. Одна – это была бумага, белая и толстая, как книга, но на ней ничего не было написано. А вторая – много тонких деревянных палочек-карандашей, – перевязанных ленточкой.

– Сэм говорил, что вы хотите рисовать. Майкл посмотрел на нее.

– Вы даете все это мне?

–Да.

– Это подарок?

–Да.

Он начал рассматривать подарок. Бумага была плотная, аккуратно сложенная уголок к уголку, а карандаши – всех цветов и все остро заточенные. Майкл пытался удержать лицо в неподвижности, но он был слишком счастлив. Он улыбнулся во весь рот и сказал:

– Спасибо.

Но что-то его тревожило. «За подарки – даже от близких друзей – полагается благодарить в письменном виде. Записку с выражением признательности следует посылать не позже, чем через три дня после получения подарка».

– Пожалуйста.

Опять между ними наступило молчание. Майкл ненавидел доску на окне. Из-за нее ему становилось стыдно.

– Чем вы сегодня занимались? – спросила она.

– Я разговаривал.

– С моим отцом?

–Да.

Ничем другим он не занимался, только разговаривал, но потом чувствовал себя таким усталым, словно бежал весь день, не останавливаясь.

– Чем вы сегодня занимались?

Тут уж они оба улыбнулись. Он иногда начинал думать, как она, и сейчас догадался, что ей кажется смешным говорить друг другу такие вещи. «Чем вы сегодня занимались ?» – как будто они оба настоящие люди. «Обычные люди», – вот как правильно. Но ведь они оба знали, что он другой.

– Я играла в гольф в клубе, – ответила Сидни. – С Филипом.

Она играла со своим братом в какую-то игру. Что ж, это хорошо. Хотелось бы ему поиграть вместе с ними.

– Ну мне, пожалуй, пора, – сказала она и отступила назад, снова надев шляпу на голову.

– До свидания. Спасибо вам за подарок. Он думал, она скажет «пожалуйста», но она сказала другое:

– Не стоит благодарности. Надеюсь, вам понравится.

– Да, мне нравится, – торопливо заверил ее Майкл. Она опять засмеялась и сказала:

– Вот и хорошо.

А потом ушла.

Должно быть, ему и раньше дарили подарки, но он запомнил только один – свою книгу. И теперь он вынул ее из кармана и положил на стол рядом с подарком Сидни. Он чувствовал себя богачом.

Его книга больше никуда не годилась, она совсем испортилась от воды и времени, и от его пальцев, листающих страницы. Но это не имело значения, потому что он запомнил все слова наизусть.

Подарок Сидни был новым. Бумага такая белая, что глазам больно, но ему это нравилось. Ее жалко было трогать, поэтому он просто разглядывал ее и не мог налюбоваться. Он прижался носом к верхнему листу и вдохнул запах. Развязал ленточку, державшую вместе карандаши, и не успел их ухватить, как они раскатились по всему столу. Он выбрал красный. Карандаш был твердый, и его труднее было держать, чем цветные мелки Сэма. Майкл приложил заостренный грифель к белой бумаге, но тут его рука замерла.

Ему не хотелось портить подарок. Лучше полюбоваться на него еще немного. Может быть, завтра он нарисует картину, но только не сейчас. Белая бумага, остро заточенные концы карандашей всех цветов радуги – все это было бесподобно само по себе.

Услыхав, как ключ поворачивается в замке, он схватил свою книгу и отошел от стола. Неужели уже пора обедать? Он позабыл о голоде. Сквозь запах вареного мяса пробился другой, уже знакомый ему запах. Запах 0'Фэллона после того, как он пил из коричневой бутылки. У Майкла шевельнулись волосы на затылке.

0'Фэллон шел как-то неправильно. Поднос грохнул, когда он поставил его на стол.

– Так вот что она тебе дала? Я ее видел у окна, видел, как она тебе что-то сунула.

Майкл подошел поближе. Ноги плохо его слушались.

– А что ты ей сунул, а? Я тебе скажу, что бы я ей сунул. Прямо под эти белые юбки. – 0'Фэллон громко засмеялся. – Карандашики, да?

Он поднял один, и Майкл грозно оскалил зубы.