Одинокий волк - Патриция Гэфни

В комнате Майкла никого не было. Сидни тем не менее тихонько постучала для приличия по приоткрытой двери, потом все же вошла и огляделась: ей было любопытно узнать, как он теперь живет. Пока здесь жил Чарльз, в комнате царил идеальный порядок. Зато следы пребывания Майкла ощущались повсюду – он превратил комнату в миниатюрный музей естествознания. Все свободные поверхности были завалены либо книгами, либо предметами, о которых он читал: листьями, прутьями, камнями, засушенными ягодами, кусочками коры, птичьими гнездами с пустой яичной скорлупой, бесчисленными мертвыми насекомыми и много чем еще. Для некоторых вещей у нее даже не нашлось названия – до того причудливо и странно они выглядели. Однако сам Майкл был просто одержим подбором названий для окружавших его предметов.

Пятно яркого цвета привлекло ее внимание к столу, стоявшему у камина. Посреди царившего на столе хаоса Сидни обнаружила раскрытый альбом для рисования, подаренный ею взамен того, который испортил 0'Фэл-лон. Осталось всего несколько чистых страниц; все остальные Майкл заполнил цветными рисунками с изображением… Сидни с любопытством перелистала альбом. Яркость образов поражала глаз, хотя изобразительная сторона так и осталась для нее загадкой. Что это? Дерево? А это? Птица? Человеческая фигура? Главным образом она различала цвета – крупные, ослепительно яркие пятна и небольшие, часто повторяющиеся, очевидно, наспех сделанные зарисовки. Все вместе производило настолько сильное впечатление, что сам предмет изображения, затерявшийся среди сочных красок, уже не имел решающего значения.

Сидни наклонилась ниже, пристально разглядывая мазки и линии.

В следующий раз надо будет подарить ему акварельные краски. Сидни решила сделать это прямо завтра, не откладывая.

Она уже повернулась, собираясь уходить, и вдруг застыла на месте, услышав донесшийся из спальни Майкла женский голос. Ингер, сразу догадалась Сидни. Разговаривает с Майклом или сама с собой? Сдерживая вдруг охватившее ее волнение, Сидни толкнула прикрытую дверь в спальню.

Майкл увидел ее первый. Он перевел сосредоточенный и недоуменный взгляд с Ингер на Сидни, словно обе женщины в эту минуту представляли для него одинаково неразрешимую загадку. В остальном он сохранил неподвижность, сидя на краю кровати бок о бок с Ингер, которая прижимала его руку к своей пышной, казавшейся особенно высокой из-за корсета груди И улыбалась ему, прикрыв глаза.

Ей пришлось открыть глаза, когда Сидни распахнула дверь настежь с такой силой, что ручка, стукнувшись о стену, оставила вмятину на штукатурке.

– Ой! Мэм! – вскричала Ингер, вскакивая и заливаясь пунцовым румянцем. – Я… я застилала постель, а он мне помогал, – пролепетала она, пятясь, словно боясь, что Сидни может ее ударить.

А Сидни была очень близка к этому.

– Я вижу, как он тебе помогал, – проговорила она ледяным тоном, стараясь не выдать своих чувств.

– Мы ничего такого не делали, мэм!

Густая прядь белокурых волос, собранных в пучок на затылке Ингер, выбилась из прически и упала на полуголую грудь, прикрывая сосок. Девушка вот-вот готова была разрыдаться.

– Мы просто сидели, честное слово. Прошу вас, мэм, не уфольняйт меня…

– Иди и займись еще чьей-нибудь постелью, – резко оборвала ее Сидни, пока Ингер опасливо пробиралась к двери. – И держись подальше от Майкла, ты меня слышишь?

– Да, мэм.

– Ты обучаешь его скверным вещам!

– Да,мэм! Ингер бросилась наутек. Топот ее шагов быстро затих, но впечатление было такое, будто она, убегая, оставила в комнате все свое смятение и неловкость. Сидни не знала, что ей делать – то ли пуститься вслед за Ингер, то ли обратиться с выговором к Майклу. Протекла томительно долгая пауза, пока не скрипнули пружины кровати. Это означало, что Майкл поднялся на ноги. Однако, наблюдая за ним в зеркало, она убедилась, что он смотрит в пол, а не на нее, и на его красивом лице написано скорее замешательство, чем раскаяние.