Звездочет - Мишель Яффе

— Да прекратите вы ваши дурацкие уроки анатомии! Скажите, как вы можете презирать кого-то, если даже не знаете, кто он? — отчеканил Йен с таким видом, словно повторял известную истину.

— Это же очевидно! Он сломал ножницы моего отца, он украл мои рисунки! И то и другое уникально, незаменимо и очень важно для меня.

Йен испытующе смотрел на нее, силясь найти в ее лице что-то, что говорило бы об обмане, но не видел ничего подобного. Бьянка была так искренна, что ему хотелось верить ей. Но она могла быть зловещей убийцей или по крайней мере знать, кто совершил преступление. Думая о его ранах и причиненном ею ущербе, она совершенно забыла, что ненавидит графа. Да еще вид его обнаженного тела, освещаемого красноватым пламенем свечей…

— Я проводила собственное расследование, — наконец сказала она.

— Расследование? — фыркнул граф. — Что это за расследования, которые требуют, чтобы убийца… — он намеренно четко произнес это слово, — одевалась как мужчина?

Бьянка не обратила внимания на его попытку разозлить ее.

— Возможно, вы и не знаете этого, милорд, но женская одежда очень сковывает. В женском платье невозможно править гондолой, вскарабкаться на стену или забраться в…

— Все это потому, — перебил ее Фоскари, — что женщины обычно ничего подобного не делают.

— Не думаю, что человеку, одетому… — Бьянка усмехнулась, выразительно глядя на наготу графа, — как вы, стоило бы делать подобные замечания.

Это безумие, подумал Фоскари. Он стоит голый в этой огромной комнате, в луже собственной крови и спорит с хитрой авантюристкой, которая то и дело приводит какие-то логические доводы, лишь бы не давать ему необходимых фактов. Это было настолько безумно, что доходило до смешного. Закинув голову назад и закрыв глаза, Йен дал волю душившему его хохоту.

Бьянка поначалу удивилась, потом встревожилась. Это было ненормально. Любого человека, который бы так хохотал, можно было бы счесть безумным. Скорее всего его раны серьезнее, чем она предполагала, а потому он от боли и кровопотери теряет рассудок.

Дождавшись, пока граф отсмеется и немного успокоится, Бьянка осмелилась заговорить с ним:

— Милорд… Я полагаю, что мне нужно перевязать ваши раны. Ваше поведение, мягко говоря, тревожит меня.

Йен открыл глаза и посмотрел на нее. Кто она такая? Что за существо, которое в столь короткий срок сумело превратить его размеренную жизнь в сущее безумие? Она и в самом деле очень красива. Фоскари намотал на палец ее светлый локон, выбившийся из-под шапки, и внимательно посмотрел в лицо. Внезапно ему захотелось поцеловать ее волосы, зарыться лицом в их шелковистую пену. А потом его губы дотронутся до ее уха, он поиграет его мочкой и шепнет ей соблазнительные слова, от которых кровь забурлит в ее жилах. Его руки будут ласкать ее тело, ее маленькие твердые груди, ее бархатные бедра — то самое тело, которое он видел во сне и в котором ему теперь так хотелось утонуть.

«А почему бы и нет?» — спросил Йен себя. В конце концов, они помолвлены, и он имеет на это право. Возможно, это поможет ему, и он перестанет видеть тревожные сны. По собственному опыту граф знал, что стоило ему переспать с женщиной, как все ее очарование для него терялось. Временами это огорчало его, и тогда он бросался на поиски идеала, которые уводили его все дальше от Венеры.

Да, в этом и кроется ответ, решил граф, и его удивило, что он не подумал о такой простой вещи раньше. Он переспит с нею, и это поможет ему наладить жизнь. И чем скорее это произойдет, тем лучше.

— Пойдем. — Взяв Бьянку за руку, Йен вывел ее из лаборатории.

Слишком изумленная, чтобы сказать что-то, Бьянка послушно следовала за ним по длинным коридорам и лестницам. «Может, он решил сдержать свое обещание и отвести меня в тюрьму?» — с тревогой спросила она себя. Признаться, она вела себя не совсем идеально, испытывала его терпение и…