Мятежница - Хизер Грэм

Раздался оглушительный оружейный залп… Элайну бросало то в жар, то в холод. Над ней склонялось лицо Йена, бронзовое, осунувшееся, с лихорадочно блестящими глазами. Она чувствовала прикосновение его руки и слышала голос:

— Выпей это. Ты должна выпить…

— Нет. — Элайна качала головой.

Она не могла сделать ни одного глотка, но Йен заставлял ее осушить весь стакан.

Элайне становилось нестерпимо жарко. Она не выносила прикосновений к себе. Йен клал ей на лоб мокрые полотенца. Она срывала их и бросала на пол. Он поднимал, смачивал и снова клал на горящий лоб Элайны. Она сопротивлялась, пыталась драться. А он все время повторял ее имя, смотрел в глаза и умолял:

— Подержи компресс на лбу. Тебе станет легче. И быстрее спадет температура.

Потом муж куда-то исчезал. У кровати оставалась Дженифер. Она улыбалась и нежно проводила ладонью по волосам Элайны. Та закрывала глаза, и Дженифер тоже исчезала. Опять появлялся Йен. Затем — Джулиан и Джером. А когда Элайна снова подняла веки, у постели уже сидела Тила…

На третью ночь болезни жены и сам Йен почувствовал себя плохо. Ему казалось, что он тоже заболел и у него жар. Но он крепился и терпеливо сидел у постели Элайны, метавшейся в лихорадке. Когда же Джулиан сказал брату, что кризис миновал, Йен чувствовал себя совсем обессиленным.

И все же он оставался ночами рядом с женой, хотя она быстро шла на поправку. Это с облегчением заметили все члены семьи.

— Молодой организм Элайны сам справляется с болезнью, — успокаивал брата Джулиан. — Нам надо лишь помогать ему.

Он оказался прав. Ночные приступы становились все реже и уже не были такими страшными. Йен беспокоился не только за жену, но и за будущего ребенка. Когда же он спросил брата, выживет ли младенец, тот честно ответил:

— Будем надеяться, хотя все может случиться. Но нередко дети выживают вопреки самым страшным болезням матерей во время беременности. Кризис позади. Это хорошо и для нее, и для младенца. Но я не ручаюсь, что все обойдется. Посмотрим.

Джулиан убедил Йена, что теперь Элайне необходимо побольше спокойно спать, и тот наконец ушел к себе в кабинет и сел около камина. Усталый и небритый, он смотрел на язычки пламени, плясавшие на сухом полене, и проклинал себя за то, что невольно стал виновником болезни жены. Она слишком тяжело переживала смерть Тедди. Это было для нее трудным испытанием. А именно в это время Йен потащил ее на берег моря и заставил купаться. Потом, не думая о возможных последствиях для Элайны, настоял на близости.

Сейчас Йен с содроганием думал о том, что жена могла умереть. Он тряхнул головой, чтобы отогнать эту страшную мысль. Йен понимал, как дорога стала ему Элайна в эти тяжелые дни ее болезни. Раньше у него не было такого чувства к ней, а сейчас он не представлял себе жизни без этой женщины. Она была нужна ему как воздух.

Теперь надо какое-то время держаться на расстоянии, чтобы не нервировать ее и не принести вреда. По крайней мере до рождения их первенца…

Из комнаты Элайны вышел Джулиан.

— Йен, ты напрасно казнишь себя. Поверь, Элайна не по твоей вине заболела лихорадкой!

— Как она? — встрепенулся Йен.

— Выздоравливает. Повторяю: перестань мучить себя. Ты ни в чем не виноват. Один Бог знает причины этой страшной болезни. Многие медики уверяют, что бациллы лихорадки носятся в воздухе. А потому защититься от нее можно только, перестав дышать. Конечно, это шутка, хотя и мрачная.

Йен покачал головой и тяжело вздохнул.

— Если Элайна заболела не по моей вине, то, во всяком случае, я добавил ей душевных страданий. К тому же смерть Тедди стала для нее тяжелым ударом… А теперь еще…

— Авраам Линкольн?

— Да. Его избрание президентом.

— Сдается, ты сам не можешь пережить это, поскольку должен принять решение, остаться ли в армии или подать в отставку. Так?