Слушай свою любовь - Барбара Картленд

— Для меня это значит очень много, — с чувством произнес Чарли. — Мне было ужасно тяжело видеть тебя отчаявшимся после смерти отца, и я рад, что нашел способ помочь тебе. Ты продаешь дом и имение за сумму, значительно превосходящую реальную стоимость, и остаешься здесь в качестве управляющего. Судя по тому, что ты мне рассказывал, у тебя будет много работы. Ведь домом столько лет никто не занимался.

— Верно, — сказал Гарри, — но…

— Никаких «но», друг мой, — перебил его Чарли Торрингтон. — Мне удалось уговорить Иглзклифа подписать нужные бумаги и убедить, что Квинз Ху — как раз то, что ему сейчас нужно, и это, по-моему, просто чудо.

Немного помолчав, он продолжал:

— Маркиз готов потратить на ремонт дома целое состояние. Кому, как не тебе, знать, что это необходимо позарез. Когда я здесь останавливался последний раз, всю ночь с потолка капала вода, и я подхватил жесточайшую простуду.

Гарри поднялся с кресла, подошел к окну и обратил невидящий взгляд на неухоженный, заросший сад.

Чарли Торрингтон с сочувствием наблюдал за ним.

Он понимал, как тяжело Гарри продавать Квинз Ху, свое родовое гнездо.

Особняк представлял собой образец архитектуры времен королевы Елизаветы, но, так как последний лорд Колнбрук не смог найти средств на ремонт, крыша протекала, потолки покрылись трещинами, множество оконных стекол побилось, а половицы зловеще скрипели.

Но еще печальнее было то, что денег не осталось ни на жалованье слугам, ни даже на пропитание самим хозяевам имения.

В то же время расстаться с домом, в котором жили их предки, было для Гарри не менее трагично, чем лишиться руки или ноги.

После затянувшегося молчания Гарри устало спросил:

— Когда маркиз намерен въехать сюда?

— Как только все будет готово, — ответил Чарли. — Насколько я знаю Иглзклифа, это означает — завтра.

— Это невозможно в любом случае. Чарли подошел к другу и положил руку ему на плечо.

— Послушай, Гарри, я знаю, до чего все это тебе неприятно, однако, думаю, некоторым утешением послужит то обстоятельство, что именно ты будешь руководить ремонтом и сможешь вернуть дому его первоначальный вид.

— Я? — изумленно воскликнул Гарри.

— А кто же еще? Одна только возможность увидеть Квинз Ху таким, каким он был когда-то, во всем его великолепии, способна хоть как-то смягчить боль утраты. Кроме того, ты всегда говорил, мол, тебе с сестрой рано или поздно придется перебраться в Дауэр-Хаус, потому что крыша в любой момент готова рухнуть вам на голову.

В общем, все сказанное Чарли являлось правдой, но Гарри трудно было представить — хотя, конечно, он слышал о маркизе и видел его, — каким человеком окажется Иглзклиф.

На следующий день маркиз, сопровождаемый Торрингтоном, подъехал к дому в фаэтоне, запряженном четверкой лошадей.

Увидев экипаж, Гарри испытал нечеловеческую зависть.

Это был самый прекрасный фаэтон, о котором оставалось лишь мечтать, а человек, вышедший из него, являл собою верх элегантности.

Однако он с таким презрением взглянул на Квинз Ху, что Гарри его возненавидел.

— Это и есть тот самый дом? — спросил маркиз таким тоном, словно ему показали свинарник.

Такое ощущение было у Гарри, о чем он рассказал впоследствии своему другу.

— Мне казалось, он вам должен очень понравиться, милорд. — с живостью ответил Чарли. — Это лучший во всем графстве образец архитектуры времен Тюдоров, и, как нетрудно догадаться, он назван Квинз Ху потому, что в нем останавливалась королева Елизавета.

— Как и в сотне других мест, — с сарказмом заметил маркиз.

— Если ее величество так решила, я не могу упрекать ее в этом, — парировал Чарли. — И я вовсе не скрывал, что здесь многое нуждается в ремонте, и предупредил вас об этом, но вы сможете убедиться — восстановление сулит огромные перспективы.

Маркиз, не удостоив его ответа, поднялся по дубовой лестнице в холл с огромным резным камином.