Свет луны - Барбара Картленд

— От еды мне будет еще хуже, — угрюмо сказал Перегрин.

В зале стояла длинная стойка-буфет с многочисленными блюдами на серебряной посуде, которые подогревались слабым огнем горелок. Официантов в зале не было. Неома поняла, что они с Перегрином могут обслужить себя сами, взяв то, что им хотелось. Выбрав для брата самое легкое блюдо, она поставила перед ним тарелку, затем намазала маслом небольшой кусочек хлеба и налила кофе.

— Поешь, дорогой, и тебе станет лучше. Сегодня намечается такой восхитительный день, и будет жалко, если ты не сможешь получить удовольствие от скачек.

— Единственное, что мне сейчас необходимо, это коньяк.

— Коньяк?

— Только коньяк приведет меня в чувство после такой пирушки. Чарльз подтвердит, что именно это мне сейчас нужно.

Будто услышав свое имя, Чарльз вошел в зал. Вид у Чарльза был такой же, как у Перегрина.

— О боже, ну и ночь! — воскликнул он. — Одна Неома была вчера благоразумна.

— Перегрин хочет коньяк, — произнесла Неома.

— Я бы тоже не отказался, — ответил Чарльз и позвонил в золотой колокольчик. В зал тотчас вошел слуга.

— Коньяк для мистера Стандиша и для меня, — заказал Чарльз.

Слуга принес графин и налил обоим такое количество спиртного, от которого Неома пришла в ужас. Однако после того, как Перегрин выпил, он на самом деле пришел в себя, немного поел, и цвет его лица улучшился. Дождавшись, когда слуга покинет зал, Неома сказала:

— Я хочу поговорить с вами обоими.

Чарльз выжидательно посмотрел на девушку.

— Когда мы уедем отсюда? — спросила она. — Я не желаю задерживаться здесь ни на минуту более, чем это необходимо.

— Ты прекрасно знаешь ответ, — ответил Перегрин. — Пока мы не найдем то, за чем приехали сюда, мы не сможем уехать.

Перегрин старался говорить тихо, однако Чарльз и Неома настороженно поглядывали на дверь, чтобы никто их не услышал.

— Знаете, я становлюсь все более уверенной в том, что мы вообще не найдем то, за чем приехали. Вчера вечером я поняла, что никому из нас не следовало бы здесь находиться, — удрученно произнесла Неома.

Чарльз с пониманием посмотрел на нее и сказал:

— Это был ужасный вечер. Когда я увидел, что тебе удалось улизнуть, даже порадовался.

— А в чем, собственно, дело? — недоумевал Перегрин. — Я совсем ничего не помню.

— Думаю, что не один ты ничего не помнишь, — ответил Чарльз.

— Зачем маркизу нужны все эти ужасные женщины? Для чего он так сильно напоил своих друзей? — тихо спросила Неома.

— Наверное, ему так нравится, — ответил Чарльз. Неома тоже не находила другого объяснения, однако она с трудом верила, что один и тот же человек может быть одновременно и таким порочным, и таким внимательным и предупредительным, каким она его видела утром, когда ехала рядом с ним. Неома восхищалась его прекрасной манерой держаться в седле и подумала, что ее отец, наверное, сказал бы то же самое.

— Но вы не ответили на мой вопрос, — громко сказала она. — Когда мы отсюда уедем?

— Наверное, в пятницу, — отозвался Чарльз. — Во всяком случае, большинство гостей захотят завтра поехать на скачки.

При одной лишь мысли, что ей предстоит провести здесь еще одну ночь, у Неомы замерло сердце.

— Не могли бы мы уехать вечером сразу же после скачек?

— Ты что, не помнишь, зачем мы сюда приехали? — спросил Перегрин. — Кроме того, экипаж заказан на пятницу.

Неома хотела возразить, что не может оставаться здесь более, но в зал вошли несколько человек, и она промолчала. Закончив завтрак, она отправилась искать мистера Грейстона.

Служебная комната мистера Грейстона была заставлена ящиками, кругом лежали папки с фамильным гербом маркиза, по стенам развешаны различные карты. Представившись, Неома заметила, что мистер Грейстон весьма польщен тем, что его удостоила вниманием леди.