Очарованный - Барбара Картленд

Сначала это было похоже на горячую волну, которая поднялась из самых глубин ее тела и достигла груди. Затем ее всю охватил жар, и она услышала музыку, которую до этого слышала только в лесу. Потом жар стал нарастать, превратившись в неведомое ей чувство, которое постепенно достигло губ.

Это было так чудесно, так прекрасно и так отличалось от всего, что она могла себе представить, что Эльфа была не в состоянии думать, анализировать свои ощущения, а полностью отдалась на волю чувств.

Он вдруг поняла, что это именно то, к чему она всегда стремилась, но никогда не могла достичь.

Герцог поднял голову, посмотрел на Эльфу и притянул ее голову к своей груди. Затем, ничего не говоря, он стал целовать ее вновь и вновь долгими требовательными поцелуями.

Эльфе казалось, что они — часть мира звезд, что светят над ними, и деревьев, которые, она знала, хранят свои секреты.

Она почувствовала, что все ее существо отвечает не только губам герцога, но чему-то более сильному и страстному, что идет из самой глубины его души.

Вдруг она ощутила, что они не два человека, а единое существо. В этот момент ее счастливый смех разорвал обруч, соединивший их, и герцог вновь поднял голову.

Они спустились на землю.

Эльфа не могла вымолвить ни слова, она только смотрела на герцога как на неземное существо, которое спустилось на землю и подняло ее на неведомые высоты, а теперь вынуждено возвращаться обратно.

Он, вероятно, понял ее чувства, потому что молча взял за руку и медленно повел по дорожке к дому.

— Я бы… хотела… вернуться домой.

— Конечно. Возьмите вашу накидку, я подожду вас в холле.

Они вошли в дом не через открытую в сад террасу, чтобы не пересекать зала для танцев, а через боковую дверь, и Эльфа, не взглянув на герцога, бросилась по лестнице на второй этаж в спальню, где она оставила накидку.

Там были две спальни, соединенные открытой дверью. Эльфа помнила, что оставила свою накидку в дальней комнате. С тех пор в дом прибыло множество гостей, и среди их верхней одежды было весьма нелегко найти свою.

Служанке понадобилось некоторое время, чтобы найти ее зеленую накидку, так гармонирующую с платьем.

Наконец она нашла ее и накинула на плечи Эльфы.

— Благодарю вас, — сказала молодая герцогиня и направилась в следующую комнату.

В это время она услышала, как кто-то сказал:

— Что вы думаете о маленькой герцогине Сильваниуса?

Инстинктивно Эльфа остановилась и замерла, прислушиваясь.

— Я вообще не думаю о ней! — ответил женский голос. — Сильваниус мой, как вы прекрасно знаете.

— Но, Изабель, он теперь женат!

В ответ раздался саркастический смех.

— Ну и что это означает? Почти все мужчины рано или поздно вынуждены жениться. Единственное, что имеет значение, — где они оставляют свои сердца. А его сердце, Одри, у меня, и я не собираюсь расставаться с ним.

— Ты очень самоуверенная женщина, Изабель!

— Конечно! И если тебя волнует то, что Сильваниус уделяет слишком много внимания этому странному маленькому существу, то позволь сообщить тебе, что он уже попросил разрешения посетить меня завтра вечером! — хвастливо заявила Изабель.

— Мне казалось, что у него медовый месяц! — воскликнула женщина, которую звали Одри.

И вновь ответом ей был громкий заливистый смех.

— Медовый месяц или не медовый месяц — никто так не умеет целовать, как Сильваниус, и я хочу получить его Поцелуев как можно больше, прежде чем он бросит меня. Должна признаться, мне его дьявольски не хватает!

Эльфа вдруг поняла, что она подслушивает чужой разговор, и, с трудом сдержав крик, бросилась через другую дверь в коридор.

Она спустилась по широкой лестнице и увидела герцога, который, как и обещал, ждал ее в холле.

Эльфа молча подошла к нему. Сильваниус взял ее под руку и повел на улицу, где их ожидала карета.

Они сели в карету, и экипаж отправился к их дому.