Лабиринт - Кэтрин Коултер

– В качестве наказания, а еще вероятнее – просто ради удовольствия, она засовывала им в рот кляп, связывала им руки за спиной и запирала в темноте, в ограниченном пространстве – в шкафу, в багажнике автомобиля или еще где-нибудь, где было темно и страшно. Однажды они чуть не погибли от отравления окисью углерода. Совершенно очевидно, что мать о них абсолютно не заботилась. Дело доходило до того, что они вынуждены были попрошайничать и воровать еду. Служба социальной защиты лишила миссис Бент родительских прав, когда детям было десять и двенадцать лет. Характерное совпадение, а?

– Как вам удалось все это так быстро выяснить?

– Перед нашим отъездом мне пришлось повисеть на телефоне. Я даже заставил службу социальной защиты порыться в своих файлах. Там-то все это и отыскалось.

– Так, значит, избиение и шнур от тостера на шее – это что-то вроде мести?

– Да, наверное. Своеобразная расплата за все.

– Должно быть, ему казалось, что, хотя мать его была ужасной женщиной, он и его сестра все равно заслуживали смерти, а раз они все же не умерли, значит, умереть должны были другие дети, такие же, какими когда-то были Рассел и его сестра. Так?

– Звучит не очень-то логично, верно? Но, наверное, в вашем предположении что-то есть.

– Но почему он выбрал именно семью Лански?

– Не знаю. Никаких нехороших слухов об этой семье – ни о жестоком обращении с детьми, ни о том, что мать пренебрегает своими обязанностями по отношению к детям. Не было случая, когда их доставили бы в больницу с какой-нибудь странной, необъяснимой травмой. Но можно не сомневаться в том, что, по мнению Рассела Бента, дети Лански в достаточной степени напоминали его самого и его сестру, чтобы заслуживать смерти. Он, по-видимому, считал, что и миссис Лански чересчур походила на его мать и потому заслуживала того, же самого – смерти. Почему он травил детей газом? Это одному только Богу известно. Брэди разберется в этом с помощью психиатров.

– Рассел Бент был тренером в детской бейсбольной лиге. В этой лиге играл сын Лански. Возможно, он сблизился с Расселом Бентом и рассказал ему, что его мать – чудовище. – Лейси пожала плечами. – Впрочем, это не важно. Вы ведь знаете, что будет дальше, сэр. Все это будет представлено как дело рук обыкновенного психопата. А вам известно, что случилось с родителями Бента?

– Да, мне это известно. Шерлок, называйте меня как угодно, но только не «сэр». Мне всего тридцать четыре года. Причем тридцать четыре мне исполнилось в прошлом месяце, шестого числа. Когда мне говорят «сэр», я чувствую себя стариком.

Внезапно в кабинет ввалились капитан Брэди и детективы Дубровски и Мэйсон. Капитан тут же прошелся по комнате пружинистым шагом, довольно потирая руки, и объявил, что в полночь намерен созвать пресс-конференцию. На нее, по его мнению, следовало пригласить мэра, специального уполномоченного полиции и еще очень многих – список получался весьма внушительный, так что Брэди явно предстояло потрудиться как следует.

Полиции потребовалось всего два часа для того, чтобы доказать, что Бент ездил в Де-Мойн и в Сент-Луис ровно за неделю до убийств и возвращался именно в дни, когда там были совершены преступления.

К сожалению – по крайней мере по мнению Лейси, – Бент был настолько не в себе, что вряд ли мог предстать перед судом. Но даже в случае передачи дела в суд Бенту скорее всего грозил бы не смертный приговор, а длительное тюремное заключение, возможно, пожизненное. Лейси очень интересовал вопрос, выйдет ли он когда-нибудь на свободу, но об этом можно было только гадать. Последнее, что она слышала, когда они с Сэвичем покидали отделение полиции района Джефферсон-парк, – это рыдания Бента и тихий успокаивающий голос его сестры, убеждавшей Бента, что все обойдется и что она его не бросит и будет заботиться о нем. Шерлок невольно подумала о том, что, возможно, сестра Бента должна радоваться, что брат не отравил газом и ее.