Весенняя коллекция - Джудит Крэнц (1996)

— Все не предназначенное для печати останется строго между нами, — уверила Мод Эйприл. Своего положения в мире журналистики она достигла потому, что никогда не подводила тех, кого интервьюировала. И с ней соглашались разговаривать те, кто отказывал другим журналистам.

— Помнишь, ты позавчера нас спрашивала, девушки ли мы, и тут вошла Фрэнки и прекратила беседу? Ну… я бы все равно не призналась в присутствии остальных, потому что они бы стали смеяться. Я выгляжу довольно свободной и хочу, чтобы они думали, будто у меня есть личная жизнь. Но… ты можешь и сама догадаться, но это не для печати, короче… у меня ее нет.

— Ты хочешь сказать, в данный момент? — осторожно уточнила Мод.

— Нет, вообще. Я ищу подходящего парня… У меня никого еще не было, — медленно сказала Эйприл.

— Ты еще так молода… — сказала Мод.

— Не в этом дело. Мне уже скоро двадцать. Дело в другом, а в чем — я не понимаю. Мне нравятся мужчины — но просто как люди, меня к ним не тянет, понимаешь, физически. Может, я встречалась не с теми, но стоит мне поцеловать кого-нибудь на прощание — и он тут же лезет ко мне. Это просто отвратительно! Послушать моих подружек — мужчины самые удивительные существа в мире. Я этого не понимаю! И никогда не понимала.

— А ты кому-нибудь давала шанс пообщаться с тобой поближе?

— Пару раз, — призналась Эйприл. — Я себя заставляла. Я им позволяла — ну, ты, наверное, понимаешь, — я позволяла им почти все, но не могла этого выдержать до конца. Они обещали, что будут использовать презервативы, будто дело в том, что я боюсь забеременеть или заболеть СПИДом, и я никак не могла им объяснить, что останавливаюсь на полпути только потому, что не могу терпеть эту… эту мерзость. Наверное, лучше было и не пробовать! Они потом становились такими ужасными. Наверное, я не могу их винить. В лучшем случае они называли меня динамисткой, но, черт подери, я не собиралась их динамить, просто думала, что надо попробовать, может, мне это понравится. Но у меня ничего не получалось.

— Значит, ты никогда…

— Нет. И не хочу! Может, это ненормально, но я такая, какая есть. Естественно, все думают, что в один прекрасный день я выйду замуж. Мама, наверное, и свадьбу продумала. Но я не думаю, что это когда-нибудь произойдет. Слава богу, я еще молода, и они меня не торопят. Но ты ведь никогда не выходила замуж, Мод? Как тебе это удалось?

— Я прислушалась к собственному естеству. Если ты подождешь немного, люди в конце концов привыкнут к тому, что ты не замужем. Конечно, когда ты не сногсшибательная красавица, тебе легче.

— Теперь ты притворяешься скромницей, — поддразнила ее Эйприл, почувствовав себя удивительно легко. Она раскрыла свою тайну, а Мод ни капли не удивилась. — У тебя такая потрясающая внешность! Ты не похожа на других, ты удивительно хороша, у тебя свой собственный стиль. Жаль, что у меня не хватило бы смелости одеваться так же.

— Откуда ты знаешь? Может, ты когда-нибудь сама себя удивишь.

«Да, — подумала Мод, — ты можешь удивить нас обеих». Она решила узнать об Эйприл побольше, и ей это удалось. Но в глубине души она не могла не думать о том, что все женщины, которых она когда-нибудь любила, были женщинами этого типа. Но ни одна из них не была таким совершенством. Ни одна из них не была Эйприл.

12

Жак Некер и Джордан Дансер прогуливались по садам у малого Трианона, откуда Версальский дворец не был виден. Зимнее солнце высоко стояло в безоблачном бледном небе, и было так тепло, что Джордан даже откинула капюшон своего длинного красного пальто.

— Это мое самое любимое место, — сказал Некер. — Здесь нет никакой пышности. Вон в том маленьком павильоне, в бельведере, сидела Мария-Антуанетта, когда к ней прибежал паж и сказал, что парижане идут на дворец. Это был последний счастливый день в ее жизни. Этих садов она больше никогда не увидела. Сегодня даже не верится, что все это случилось больше двухсот лет назад.