Марк вдруг почувствовал прилив огромной симпатии к этой женщине-врачу. Жалость ко всем страдающим на этой земле была движущей силой его жизни. Сколько бы трупов он ни сфотографировал, сколько бы его друзей ни пропали в районе боевых действий, Марк в глубине души оставался все тем же подростком-идеалистом, который десять лет назад убежал из дома, чтобы собственными глазами увидеть войну.

— Перед тем как уехать из Сидона, мне предстоит снимать короля Абдуллу. Я постараюсь показать ему эти фотографии.

Глядя вперед через лобовое стекло боевого вертолета, Марк увидел на горизонте Семиру. Город проступал ярким белым пятном на фоне зеленой равнины, простиравшейся у берегов единственной в Сидоне реки.

В сопровождении двух гвардейцев Марк прошел в королевскую приемную. Абдулла поднялся ему навстречу из-за изящно инкрустированного стола.

— Салям алейкум.

— Алейкум а салям. Разведка доложила мне, что вы были с майором Халидом в районе восточного предгорья и что вы — один из немногих оставшихся в живых после наступления на позиции бандитов. Позвольте мне взглянуть на ваши снимки.

Кто-кто, а Марк-то уж знал, что сам майор Халид не имеет ни малейшего отношения к успеху операции. Вздохнув, он стал раскладывать фотографии на столе.

Марк протянул королю специальное увеличительное стекло, и тот склонился над фотографиями, — Это потрясающие свидетельства того, что такое война в Сидоне! Вы очень храбрый человек, господин Скотт. — Он еще раз взглянул на снимок, запечатлевший обнаруженный в пещере склад с советским оружием. — Мы не были уверены в том, что Советский Союз оказывает бандитам военную помощь. Правда, разведка доносила нам об этом, но конкретных доказательств не было. Теперь с вашей помощью страна получила необходимые доказательства. Благодарю вас!

Марк понял, что благоприятный момент настал.

— Ваше Величество, я хотел бы показать вам еще несколько фотографий.

— Конечно.

Марк быстро собрал разложенные на столе снимки, а на их место положил фотографии искалеченной девочки.

Абдулла молча смотрел на воспаленное лицо девочки и ее кровоточащие гениталии, потом коротко и отрывисто спросил:

— Кто совершил это зверство? Кто из солдат за него ответствен?

По лицам охранников Марк понял, что они-то были в курсе дела. Но Абдулла заблуждался искренне.

— Ваше Величество! К сожалению, то, что: вы видите, — результат операции, проведенной на половых органах девочки по просьбе ее собственной матери. Меня попросил сделать эти снимки врач из госпиталя в Динаде.

Сохраняя внешнее спокойствие, Абдулла опустился в кожаное кресло, предложил Марку сесть и рассказать все, что ему известно об этой варварской традиции. Он записал в блокноте имя врача и потребовал, чтобы охранники немедленно вызвали к нему министра здравоохранения.

Король взглянул на самого молодого из находившихся в комнате офицеров.

— Вы знали об этом обычае?

— Да, Ваше Величество. — Офицеру не удалось скрыть дрожь в голосе. — Но эта традиция соблюдается лишь в самых примитивных крестьянских семьях…

— Девяносто пять процентов нашего населения — простые, примитивные крестьяне. — Голос Абдуллы все еще казался спокойным, но глаза уже метали молнии. — Почему мне никогда об этом не докладывали? Намеренно скрывали факты? И что заставляет людей идти на подобные зверства?

— Исключительно суеверие, — ответил офицер. — Но исламские фундаменталисты одобряют эти обычаи. И хотя в Коране подобная практика не упоминается, некоторые из ученых комментаторов закона находили эту традицию весьма похвальной.

— Если бы только аллах мог защитить нас от зла, творящегося его именем! — вздохнул король и вновь обратился к Марку:

— А что вы намерены делать с фотографиями?

— Предложу «Тайм». Они, конечно же, опубликуют фотографии, ставшие доказательством советского вмешательства.

— А с этим? — Абдулла указал на фотографии девочки.