Хакемское племя много времени проводило в гонках на верблюдах, и Абдулла становился победителем большей части забегов. Королевские победы были воспеты местным поэтом — седобородым человеком в черном, который теперь, сидя напротив костра, нараспев декламировал четверостишия. И каждый раз, когда произносилось вслух королевское имя, окружающие палили из ружей.

Отблески костра освещали и возбужденное лицо сидящего напротив Абдуллы двенадцатилетнего принца Хасана — племянника и единственного наследника короля. Абдулла привез мальчика сюда, чтобы представить его племени, которым рано или поздно Хасану придется управлять. Это было уже четырнадцатое племя, которое Абдулла посетил в течение одного месяца.

Причем он приезжал с визитом только в самые значительные племена своей страны, откуда набирались солдаты в королевскую армию и чья лояльность была особо важна. Ведь свобода его государства сейчас зависела от позиции армии. К сожалению, небольшой, но сказочно богатой нефтью стране приходилось давно уже жить в состоянии непрекращающейся войны.

Поэт окончил свою декламацию, и тут все почти разом заговорили: вспоминали прошлые бои, охоты, верблюжьи бега. Абдулла отдыхал душой среди этих простых, мужественных людей, живущих в пустыне, где каждый следующий день как две капли воды похож на предыдущий и где человек не подвластен течению времени.

Было объявлено начало празднества, и воины последовали за своим правителем в тридцатиметровый шатер, обтянутый козлиной кожей.

Абдулла поискал глазами принца Хасана. Мальчик никогда не жаловался и покорно исполнял необходимые ритуалы, но покорность, с точки зрения Абдуллы, не входила в число королевских добродетелей. И хватит ли у Хасана воли заставить подчиниться себе людей, таких, как те, с кем он сидел сейчас рядом?

Абдулла не любил племянника. После смерти своего обожаемого сына он вообще никого не любил и никому не верил. Он целиком посвятил себя стране, проблемам своего народа, своей армии.

Его мать умерла во время родов, и всю жизнь в сердце Абдуллы ныла рана этой утраты. Убийство отца вызвало в нем лишь холодную ярость. Осознание постоянной опасности, грозящей ему самому, привело его к мысли, что ему не стоит связывать себя крепкими узами ни с кем.

Генерал Сулейман Хакем перехватил взгляд Абдуллы и чуть заметно ему кивнул. Он был готов начать церемонию представления племени принца Хасана. Глядя на этого человека с худым жестким лицом, Абдулла думал о том, как странно, что они вместе с Сулейманом проходили курс в военной академии в Сандхерсте. Вместе сидели за длинными, отполированными до блеска столами под светом хрустально-серебряных канделябров, вместе переезжали на велосипедах из одного учебного корпуса в другой и вместе в тяжелых кованых сапогах маршировали на бесконечных парадах. И неожиданно, сидя здесь в шатре посреди пустыни, Абдулла остро ощутил, что его жизнь на Западе и на родине — это два совершенно разных, почти несопоставимых друг с другом этапа.

Когда Абдулла поднялся, музыка смолкла, и он начал произносить свою ритуальную речь, прося у Хакемского племени поддержки для себя, наследника и всей правящей династии. Потом он попросил подняться Хасана. Мальчик встал, но тут же глаза его замутились, и он как подкошенный упал на ковер.

Голоса присутствующих слились в одном тревожном крике. Генерал Сулейман поднял мальчика на ноги, но тот бессильно повис на нем.

Принц был без сознания, его лицо стало белее полотна. Абдулла внешне оставался совершенно спокойным. Он невозмутимо попросил Сулеймана отнести мальчика в женский шатер.

В течение десяти минут все присутствующие в шатре оставались неподвижными, пока наконец не вернулся генерал Сулейман и не сообщил королю, что принц потерял сознание, по всей видимости, из-за усталости от бесконечных переездов и торжественных церемоний последнего месяца.

Последовал всеобщий вздох облегчения.