В объятиях любви - Барбара Картленд

— И теперь, когда все открылось, — заговорил маркиз, — мы должны доказать, что Джерри — по праву наследник титула, и поскольку я чувствую, что самое главное — это сохранить его в безопасности на время переговоров, я отослал его.

Он коротко объяснил, где находится Джерри, и преподобный Теофил, хотя и слегка озадаченный случившимся, воспринял это философски.

— Я был уверен, что этот секрет невозможно скрывать вечно, — сказал он, — но боюсь, что следует ожидать множества неприятностей, когда герцогиня узнает об этом.

— Она уже узнала об этом, — повторил маркиз, — и Аспазия со своим братом обратились ко мне за помощью потому, что видели, как Боллард и его люди обыскивали вашу спальню.

— Боже милостивый! — воскликнул преподобный Теофил, — и добавил более серьезным тоном:

— Я думаю, что они искали свидетельство о браке.

— Да, — согласился маркиз, — но, к счастью, оно здесь, и я сейчас же унесу его наверх, положу в сейф.

С этими словами он поднялся, и Аспазия взглянула на своего дядю.

— Марфа очень расстроена, — сказал он. — Я думаю, моя дорогая, тебе следует пойти поговорить с ней и уверить ее, что все образуется.

— Я надеюсь на это, — сказала Аспазия тихим голосом.

Разговаривая с Марфой, Аспазия постаралась скрыть от нее, что она была в Гримстоун-хауз и что видела там.

Вместо этого она сказала о письме, которое привезли от герцогини, касательно увольнения ее дяди из прихода.

— За всю мою жизнь я не слышала ничего более подлого! — воскликнула Марфа. — Ее светлость — злодейка, больше ничего не скажешь. По мне так лучше было бы нам уехать вовсе из Малого Медлока и никогда не возвращаться сюда!

— Я думаю, что это нам.., и придется.., сделать, — сказала Аспазия.

— Ну, что до меня, я не пролью ни слезинки, уезжая отсюда! — едко сказала Марфа. — А теперь, может быть, скажете мне, что вы оденете к ужину, если вы приехали сюда лишь в прогулочной одежде?

— Я, конечно, выгляжу не блестяще, — согласилась Аспазия, — но ничего не могу поделать.

Она, однако, чувствовала себя смущенной, спускаясь вниз в своей юбке для верховой езды и в муслиновой блузке, которую обычно носила с ней.

Она стеснялась своей поношенной юбки, и, хотя блузка была прелестна, она не могла сравниться с изящным белым вечерним платьем, в котором была прошлым вечером.

Марфа расчесала ей волосы, сиявшие огненными отблесками, подобно заходящему солнцу, и маркиз не мог оторвать от нее глаз, когда она вошла в гостиную перед ужином, и от света свечей, казалось, ее волосы излучали собственное свечение.

Маркиз весь вечер был крайне приветлив к преподобному Теофилу и к Аспазии, и ужин прошел в веселой беседе, сопровождавшейся превосходной едой и прекрасным вином, Когда он окончился, маркиз подумал, что после драматичного прошлого вечера, страхов и тревог нынешнего дня Аспазия очень устала.

— Я советую вам отправляться спать, — сказал он. — Мы отъезжаем завтра рано утром, необходимо, чтобы вы хорошо отдохнули.

— Я.., действительно чувствую себя немного.., сонной, — призналась Аспазия.

— Тогда идите спать, — повторил он, — ни о чем не волнуйтесь. Хотя я уверен, что вас не побеспокоят ночью, я все равно организую стражу, которая разбудит меня, если заметит что-либо подозрительное.

— Я думаю, вам тоже нужен отдых, — сказала Аспазия.

Она ласково улыбнулась ему, думая о том, что они оба встали сегодня очень рано.

Но, встретившись с ним взглядом, она вспомнила, что спали они в одной кровати, и покраснела.

Она попрощалась на ночь со своим дядей и пошла наверх к Марфе, ожидавшей ее, чтобы помочь раздеться.

— Я нашла для вас ночную рубашку, — сказала она, — хоть это и не то, что я сочла бы приличным.

Аспазия с интересом взглянула на то, что предложила Марфа.