Сердце мое - Элизабет Лоуэлл (1997)

— Дейв был на четыре года меня младше — он сын Сета от первого брака. А потом у Сета и мамы родились еще двое ребятишек. — Кейн тепло улыбнулся, вспоминая. — Девочки. Обе хорошенькие, живые, умные… Сейчас они уже замужем. Так что скоро у меня появятся очаровательные племянники…

Улыбка на лице Кейна была удивительно теплой, любящей и искренней — таким Шелли еще никогда его не видела. Как будто он наблюдал за игрой маленьких резвящихся котят, еще совершенно беспомощных и беззащитных. Шелли почувствовала, как все тает у нее внутри. По всему ее телу, от пят до кончиков пальцев на руках, прошла нервная дрожь, волна удовольствия.

Но вот уже улыбка исчезла с лица Кейна, оставляя о себе только самые замечательные воспоминания. Теперь его необыкновенно красивый рот искривился в зловещей, пугающей усмешке.

— Господи, если бы Дейв был хотя бы наполовину так умен, как эти девочки! — пробормотал он сквозь зубы. — Но беда в том, что Джо-Линн была самой сексуальной бабой из всех, которых он когда-либо видел. Он безумно хотел ее. Ну и получил чего хотел. И так далее. Далее, далее — дальше просто некуда.

Взяв вилку, Кейн подхватил кусочек гриба с тарелки и стал жевать его с такой яростью, что Шелли подумала: точно так же он съел бы и саму Джо-Линн… Перемолол бы зубами. Это человек, привыкший страстно защищать все то, что любит. А в том, что он любит и своего брата по отцу, и его сына, у Шелли не оставалось уже никаких сомнений.

Кейн резко взмахнул рукой, словно пытаясь отмахнуться от всех неприятных воспоминаний, связанных с Джо-Линн. Сейчас он хотел думать только о Шелли — какой эффект произведут на нее его слова…

— Мой отчим был одним из тех, кого ты именуешь путешественниками и бродягами, — сказал он наконец.

Шелли вздрогнула.

— Да, да, это так, — продолжал Кейн. — И представь себе, этот бродяга-путешественник научил меня лучше понимать, что такое настоящий дом и семья, чем мой личный опыт — все мои предшествующие двенадцать лет жизни на одном месте, в одном и том же доме, несчастном доме. Уезжая и возвращаясь, дома или в командировке, Сет всегда оставался настоящим мужчиной — человеком, который умеет любить. Вот что создает настоящий дом. Любовь.

— Только смотри, никому больше об этом не говори, — иронично улыбнулась Шелли. — А то ведь я останусь без работы, если все узнают, что самое главное в доме — это любовь. Ее ведь не арендуют.

— Не бойся, не останешься…

Голос Кейна показался ей таким глубоким и искренним, что она невольно снова подняла на него глаза. Взгляд его чуть затуманился от напряжения — так внимательно Кейн смотрел на нее.

— Ведь эта работа — не более чем выражение твоей способности искренне любить, — пояснил он, не отрывая от нее глаз. — Ты ведь в состоянии понять, насколько нужен каждому человеку дом, и прекрасно понимаешь неутоленный голод своих клиентов по уютному человеческому жилью, их отвращение к бездушным номерам отелей и гостиниц… И ты видишь, легко угадываешь их вкусы и наклонности, чтобы создать им уют, дом, хотя бы ненадолго, хотя бы отчасти наполненный теплом и жизнью. Это чужие дома ты строила и достраивала до конца, Шелли Уайлд, а не свой собственный…

Сама того не осознавая, Шелли кивнула, подтверждая тем самым все сказанное Кейном.

— Взять хотя бы эту несчастную, убогую Джо-Линн. — Голос Кейна снова стал грубым. — Ты ведь оставишь ее дом почти таким же стерильным и безжизненным, каким увидела его в первый раз. И все потому, что ты прекрасно понимаешь: только в такой бездушной обстановке ей будет уютно. Ты внесешь ровно столько тепла и жизни в ее дом, сколько она будет в состоянии принять, и только втайне будешь сожалеть о том, что способность этой женщины принимать добро и любовь крайне ограниченна…