Подарок - Джоанна Линдсей (1998)

— Тьфу на тебя! Тут Ивану не повезло! Близок локоть, да не укусишь! Не дождался он, чтобы я… Нет, мы с баро прекрасно поняли друг друга. Он унял свою ненасытную похоть и пальцем меня не тронул, а я за это не наслала на него порчу, не сглазила и не наложила проклятие на весь род его.

Анастасия заливисто рассмеялась:

— Пожалуй, этим можно отпугнуть любого бабника!

Мария улыбнулась, но, тут же став серьезной, сжала шишковатыми искривленными пальцами ладошку внучки. Девушка вновь ощутила смутную тревогу. Мария брала ее за руку, только если собиралась сообщить дурные вести. Как Анастасия ни старалась, все-таки не смогла даже вообразить, о чем пойдет речь, но заранее затаила дыхание, борясь с подступавшей тоской, ибо в таких случаях ждать ничего хорошего не приходилось, и девушка трепетала, боясь услышать то, что сразит ее наповал. Неужели бабка не пощадит ее?!

Глава 11

Несколько месяцев назад Анастасии исполнилось восемнадцать. Почти старая дева по меркам цыган. Таборные девушки становились женами и матерями в двенадцать. До сих пор не иметь мужа — какой позор! Такое просто неслыханно среди вечно кочующего народа, и на перестарков, подобных ей, посматривали с презрением. Некоторые женщины безжалостно изводили Анастасию насмешками, особенно еще и потому, что девушка до сих пор не ведала мужского прикосновения. Только последняя дурочка или наглая гордячка могла так бездарно тратить лучшие годы! Цепляться за никому не нужную добродетель! Не лучше ли подзаработать денежек, которые щедро платят гаджо за каждую интимную встречу в укромном уголке! Да и приятно поваляться на сене с молодым парнем, разве от цыганки убудет? И это вовсе не считается ни изменой, ни обманом, всего лишь очередным способом облапошить доверчивых англичан. Делом чести считалось выманить у олуха лишнюю монетку. В конце концов это совершенно ничего не значит: ни муж, ни жених слова против не скажут, наоборот, подобное распутство казалось всем вполне закономерным. От таборных цыганок ничего иного не ожидалось. Чем больше приносит женщина в табор, тем выше почет. Другое дело, если муж поймает жену на том, что она строит глазки соплеменнику! Тогда грозная кара неминуема, и провинившуюся ждет суровое наказание: развод, побои, иногда смерть или, что хуже любой смерти, — вечное изгнание.

Но Анастасия честно признавалась бабке в своих чувствах, твердя, будто не может вынести мысли о том, чтобы переходить из одних объятий в другие и забывать наутро, с кем была вчера. Мария лишь качала головой, обвиняя во всем отца внучки, чья дурная кровь якобы испортила девчонку. Анастасия почти не слушала. Много лет подряд Мария все без разбору валила на неизвестного отца, и плохое и хорошее, поминая его каждый раз, когда не находилась, что ответить на бесчисленные вопросы внучки. Однако Анастасия постоянно помнила, что чем-то отличается от остальных. Это что-то попросту не позволяло ей стать игрушкой мужчин.

Много чего припомнила Анастасия в ожидании дурных вестей, словно вся жизнь пролетела перед глазами за один миг. Ей попросту не хотелось думать о том, что ждет впереди. Конечно, если постараться, наверняка можно предположить, о чем пойдет речь, но ей и стараться не хотелось. Не хотелось вообще знать. Почему бабушка не оставит ее в покое?

Сначала затянувшееся молчание стало чем-то вроде бальзама на измученную предчувствием надвигавшегося несчастья душу, но тишина длилась слишком долго. Напряжение все усиливалось, пока не стало непереносимым. Наконец Анастасия не выдержала.

— Бабушка, что ты скрываешь? — выпалила она. — Не томи, родная, не терзай свою внучку.

Последовал тяжелый печальный вздох, от которого у Анастасии гулко забилось сердце. Значит, она была права!