Трудный выбор - Патриция Мэтьюз

— Зеб! — воскликнула Мэри. — Я против! Я не позволю тебе ограбить Рейчел. Она наша соседка и добрый друг. Вспомни, она одолжила мне для поездки в Омаху собственное платье. Я не потерплю, чтобы ты обманывал ее!

— Я не обманываю ее, дорогая, — запротестовал Уотсон. — Просто я пытаюсь быть с ней откровенным.

«Тысяча долларов, — подумала Рейчел. — Это больше, чем я ожидала». И мысль о том, как можно будет распорядиться этими деньгами, взволновала ее.

— Знаете, что я вам скажу… — с неохотой сказал Уотсон. — Я смогу — думаю, смогу — добыть полторы тысячи. Но это максимум, что я в состоянии предложить.

— Мистер Уотсон, в тот самый день, когда вы придете ко мне с полутора тысячами долларов, — решительно сказала Рейчел, — «Райский уголок» перейдет к вам. Я уеду в этот же вечер, если вы разрешите мне воспользоваться фургоном, чтобы добраться до вокзала в Коннерсвилле.

— Куда ты поедешь, милая? — спросила Мэри.

— Не знаю. Может, вернусь на восток, — ответила Рейчел. Она понятия не имела, куда поедет и чем будет заниматься, но не собиралась признаваться в этом Уотсонам. — А может, обратно в «Конечный пункт».

Дорога домой заняла у Рейчел около часа. Ей пришлось один раз останавливаться, чтобы покормить сына. Пока ребенок сосал, она сидела на козлах фургона и любовалась прерией, а солнце согревало ее обнаженную грудь. Прежде Рейчел думала, что проведет здесь всю оставшуюся жизнь. Но судьба распорядилась иначе, и молодая женщина поняла, что не испытывает сожаления по этому поводу. За деньги, вырученные от продажи земли, она сможет купить себе свободу. Рейчел громко засмеялась от радости:

— Прости, маленький Уилл. Может, это несправедливо по отношению к памяти твоего отца. Если бы он был жив, я осталась бы с ним до конца своих дней. Но я бы сделала это ради него, а не ради его памяти и не из-за любви к мне. Теперь я должна жить собственной жизнью и обеспечить будущее тебе, сынок. Этого я здесь не смогу сделать Надеюсь, ты поймешь это, когда вырастешь. Я просто не могу остаться тут.

Уилл почмокал губами, оторвался от ее груди и заснул. Рейчел привела в порядок платье, прикрикнула на мулов и поехала домой со спящим на коленях ребенком.

Во дворе перед домом она с удивлением и страхом обнаружила несколько лошадей. Натянув поводья, остановила мулов и поспешила к дому. У главного входа столпились шестеро мужчин. Когда во дворе остановился фургон, они оглянулись, и Рейчел онемела от изумления, увидев лежащую на земле Резвую Лань. Ее кожаное платье было разорвано и свисало с талии девушки, как фартук. Девушка была обнажена до пояса, и ее маленькие, безупречной формы груди отливали золотом в лучах солнца.

Рейчел положила ребенка на сиденье фургона, спрыгнула на землю и шагнула к непрошеным гостям.

— Что здесь происходит? — гневно спросила она. Один из них вежливо коснулся полей своей грязной шляпы.

— Меня зовут. Том Бернз, мэм. Могу я узнать, что вы здесь делаете?

— Что я здесь делаю? Я здесь живу. Это мой дом. Но вы не ответили на мой вопрос. Что вы тут делаете?

— Мы члены местного гражданского патруля, мэм, — сказал Том Бернз.

— Меня не волнует, кто вы такие, но у вас нет никакого права вторгаться в мои владения и оскорблять мою прислугу.

— Вашу прислугу? — удивился Бернз. — Эта индейская девчонка ваша наемная прислуга?

— Да, — кивнула Рейчел. — На самом деле она больше, чем прислуга. Она часть нашей семьи.

— Послушайте, — сказал один из мужчин, — вы уверены, что эта молоденькая скво не дочь того проклятого краснокожего, Предназначенного-для-Лошадей?

— Понятия не имею, о чем это вы говорите, — солгала Рейчел — Вы когда-нибудь слышали о Предназначенном-для-Лошадей? — спросил Бернз.

— Насколько я знаю, это индейский вождь, — сказала Рейчел. — Но какое отношение это имеет ко мне?