Трудный выбор - Патриция Мэтьюз

— Мы сделаем это, — со значением произнес Кинг. — Не забывай, Хоуки, на карту поставлены миллионы долларов. Повторяю — миллионы!

Хоуки усмехнулся:

— Мы рассуждаем здесь о миллионах, а у меня едва хватает денег, чтобы заплатить за ужин.

— Хочешь, дам тебе немного? — Кинг вытащил кошелек из внутреннего кармана пальто. — Я могу оставить тебе несколько долларов.

— Нет, лучше не надо, — сказал Хоуки, отмахиваясь от него. — Правильнее, если у меня по-прежнему будет мало денег. Именно таким меня все привыкли видеть. Я хочу, чтобы люди считали меня тем, кем я кажусь на первый взгляд, — охотником на бизонов.

Кинг кивнул:

— Думаю, так будет лучше всего. Ведь если кто-то посторонний узнает о том, что ты собираешься делать, тебе будет грозить смертельная опасность.

— Я могу просто стать трупом, — бесстрастно заметил Хоуки.

Глава 3

Говорили «конечный пункт», будто это было название города. Многие города вдоль железной дороги начинались как «конечный пункт» и только со временем получали свое настоящее название — Колумбус, Гранд-Айленд, Форт-Карни, Уиллоу-Стейшн, Плам-Крик, Норт-Платт. Некоторые «конечные пункты» исчезали, когда строительство дороги продвигалось дальше, и ничего не оставалось от некогда процветавших поселков.

Этот «конечный пункт» почти ничем не отличался от других городков, поистине «ада на колесах», которые Рейчел видела вдоль всей дороги. Здесь были такие же, как и везде, брезентовые палатки и деревянные строения. В большинстве зданий находились салуны, игорные дома и бордели, предназначенные для того, чтобы рабочие избавлялись от своего жалованья, едва успев получить его. Несколько домов можно было назвать гостиницами, а на фасаде одного довольно внушительного на вид здания красовалась надпись: «Паровозное депо».

Рейчел стояла на перроне вокзала рядом с тетей Милдред возле груды багажа и, оглядываясь, рассматривала залитую серым утренним светом местность, в которой ей предстояло начать новую жизнь. Обе испытывали усталость и боль во всем теле от долгого сидения на твердых скамьях, а Рейчел к тому же умирала от желания принять ванну.

Поезд прибыл на станцию около семи часов и все еще стоял на путях, пыхтя и шипя, пока остывали нагревшиеся шатуны и котлы. В каждом городе, мимо которого они проезжали, все население выходило на перрон, чтобы встретить поезд, и платформы были заполнены разным людом: местными жителями, только что прибывшими пассажирами, шахтерами в широкополых шляпах и тяжелых ботинках, охотниками на бизонов в плащах, с длинными ружьями в руках, фермерами в домотканом платье, взволнованными эмигрантами в причудливой, но привычной для них одежде, а также кричащими, смеющимися и плачущими детьми.

— Я разыскал нашу квартиру, — сообщил Джулиус Дивер, появляясь перед женщинами. Он оставил их одних, чтобы пойти доложить о своем приезде и найти дом, где они должны были остановиться.

— Какая… которая из них наша? — спросила его жена. Она тыльной стороной ладони откинула волосы назад и с неприязнью посмотрела на ряды непривлекательных брезентовых палаток.

— У нас не палатка, — важно произнес Дивер. — У нас отдельный вагончик, он стоит на боковой ветке.

Рейчел увидела, что лицо тети смягчилось, но Дивер этого даже не заметил. Он был настолько бесчувственным, что заставлял жену волноваться без всякого повода. Мог же он сказать им об этом раньше!

— А вот и повозка, которую я нанял, — изрек Дивер, когда к ним приблизился запряженный мулами фургон. Повозкой управлял морщинистый старик, на вид лет семидесяти. — Сюда, — повелительно махнул рукой Дивер.

Повозка остановилась у края платформы.

— Я показывал тебе мой вагончик, — обратился Дивер к кучеру. — Погрузи багаж и доставь его туда. Милдред, у меня неотложные дела. Увидимся позже. Рейчел, поскольку ты будешь жить с нами, я надеюсь, ты займешься уборкой и кухней. И пожалуйста, не болтайся без дела.