Фиона повиновалась и принялась развязывать ворот его рубашки, пока он расшнуровывал ее платье. Ее руки скользили по торсу мужа, стягивая с плеч рубашку. Он сорвал с нее платье, и зеленый бархат распластался по полу. Фиона поспешно освободилась от сорочки и расстегнула широкий кожаный ремень, который стягивал его талию. Килт упал с тихим шорохом. Колин неуклюже распутал ее головную ленту и сдернул с головы сетку.

— Скажи, Найрн, — негромко промурлыкала Фиона, — ты когда-нибудь любил женщину медленно? Последнее слово она кокетливо растянула.

— Да, — пробормотал он, очарованный этой новой Фионой, неуловимой, ускользающей волшебницей, которая наконец-то принадлежит ему.

— Но меня ты ни разу не любил медленно, — капризно возразила она. — В постели между нами всегда разгорается битва. И ты вечно куда-то спешишь.

— Я боюсь, что, если не овладею тобой быстро, Фиона моя, — честно признался он, — ты вообще от меня отвернешься.

Она обняла Колина и прижалась голой грудью к его обнаженному торсу.

— Я же сказала, что сегодня мы начинаем все сызнова, Колин, — пробормотала она, притягивая к себе его голову, так что их губы почти соприкоснулись. — Ты желал бы начать новую жизнь со мной?

Кончик ее языка обвел его рот, маленькие ручки сдавили упругие ягодицы.

— Иисусе, да ты дерзкая девчонка! — простонал он, ощущая, как жар ее бедер передается ему. — Я хочу тебя, Фиона моя.

— Не спеши, Колин, мы договорились не торопиться. — Она снова притронулась к его губам. — Я проведу эту ночь в твоих объятиях, испытывая небывалое блаженство. Это наша брачная ночь, не забывай.

Она сводила его с ума, обольщала, околдовывала. Колин глубоко, прерывисто вздохнул, пытаясь прийти в себя, вновь стать хозяином положения. Ее легкая улыбка дразнила его.

— Не знал, что ты превратишься в настоящую ведьму, — усмехнулся он. — До сегодняшнего дня ты была такой сдержанной, сердце мое. Но берегись: если выпустишь на волю зверя, придется расплачиваться. Ты готова, дорогая?

Она тихо рассмеялась, и Колин вздрогнул. Словно кто-то провел ледяной рукой по его телу.

— Я укрощу любое чудовище, Колин Макдоналд, — откровенно пообещала Фиона, — но сможешь ли ты усмирить зверя во мне?

По-прежнему обнимая Колина, она обвила стройными сильными ногами его торс.

Он принял вызов, прильнув к ее губам со свирепой страстью. Языки затеяли древний чувственный танец. Сгоравшая от желания Фиона откинула голову, и Колин проник языком в ложбинку между грудями, медленно увлажняя дорожку, ведущую к ее шее. Она дрожала, как натянутая тетива, и Колин не мог не поддеть ее.

— Уже не терпится принять меня, сердце мое, но ты сама потребовала, чтобы я не спешил, значит, так тому и быть.

Он подхватил Фиону, усадил на край кровати, поднял ее ноги и закинул себе на плечи, открыв своему взору ее потаенную пещерку.

Фиона ахнула от неожиданности, но не запротестовала. Она исполнит любое его повеление. Колин прав: она уже готова к его вторжению.

Однако такого она не ожидала: огненная голова исчезла между ее разверстых бедер. Кончик языка дразняще коснулся маленькой горошинки и принялся ею играть. Ощущение было таким ошеломительно-острым, что у Фионы захватило дух. Крошечный огонек начал лизать самое средоточие ее женственности, с каждой секундой разгораясь все сильнее. Фиона закрыла глаза, почти теряя сознание от наслаждения, которое дарил муж.

— Колин! О Матерь Божья, ты убиваешь меня! Она пыталась увернуться, не в силах больше выносить этой нежной пытки, но огромные ручищи сжали ее бедра мертвой хваткой.

— Отдайся мне, Фиона, — глухо пробормотал он и вновь осыпал ее бесстыдными ласками.

Она смутно поняла, что до этой минуты никогда не доверялась Колину безоглядно и безудержно. Опасалась открыться до конца. Неизменно держала на запоре какой-то уголок души и даже в такие мгновения владела собой.