Любовь бессмертна - Бертрис Смолл

— Не знаю, что вам нужно, но, боюсь, ничем не сумею помочь, милорд. Как видите, мы живем совсем просто и не можем принять такого важного господина.

Она вежливо присела и попыталась захлопнуть дверь перед самым носом Энгуса. Но тот успел ловко сунуть ногу в проем, вовремя помешав старушке отделаться от него.

— Неплохое стадо пасется у вас на лужайке, — заметил он.

— Верно изволили сказать, милорд, — кивнула Флора.

— И откуда же вы раздобыли таких чудесных коров? — продолжал допытываться Энгус.

— Раздобыли? Вовсе нет, милорд. Мы сами растили коровок! Это все, что у нас есть. Приданое молодых хозяек, — не моргнув глазом солгала экономка.

— Дочерей Дугала Хея?

— Да, милорд.

— И сколько детей произвело на свет это отродье дьявола? — взорвался лэрд.

— Флора! Флора! Какой позор! Держать на пороге самого лэрда Лох-Бре! Попроси его зайти в зал, выпить кружку сидра, — прозвенел нежный голосок.

За спиной экономки появилась молодая девушка, слишком высокого роста для женщины и, пожалуй, чересчур худая. Поверх простого темного платья из домотканой шерсти был накинут красный, с зеленым, плед клана Хеев, заколотый на плече серебряной брошью тонкой работы.

— Я Фиона Хей, милорд, старшая дочь Дугала Хея и его жены Майры, — спокойно сообщила она.

Энгус ошеломленно уставился на девушку, на миг забыв обо всем. Такой красавицы ему еще не доводилось встречать. Необыкновенной. Обольстительной. Прелестной. Волосы цвета воронова крыла с синеватым отливом. Белоснежная кожа. Овальное личико, белые мелкие зубки, изящный прямой носик, полные розовые губки и огромные светящиеся изумрудным светом глаза, обрамленные темными густыми ресницами. И эти самые глаза прямо, чуть вызывающе смотрят на него. Словно проникают в душу.

— Э-Э-Энгус Гордон, мистрис, — наконец ухитрился выдавить лэрд, с трудом отводя взгляд от девушки.

— Что привело вас сюда, милорд? — невозмутимо осведомилась она, провожая его в зал.

— Немедленно верните скот, леди, — без обиняков заявил он.

Девушка недоуменно пожала плечами.

— О каком скоте идет речь? С чего вы взяли, что ваш скот у меня? — с деланной наивностью вопросила она. — Флора, подай милорду сидр!

— На вашем лугу пасутся восемь коров, мистрис, — невозмутимо пояснил Энгус Гордон, кивком приказав брату и остальным членам клана подойти ближе. — Этим утром из моего стада было похищено восемь голов. След привел на вершину горы к вашему дому. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, в чем дело.

— Скот на лугу принадлежит мне, милорд, — возразила Фиона. — Это приданое моих младших сестер. Сочувствую вашей потере, но ничего не могу поделать.

Как можно выглядеть столь невинной и скромной и при этом беззастенчиво врать? Нет никакого сомнения в том, кто хозяин стада. И девушка не хуже его знает это, однако не моргнув глазом все отрицает. Настоящая дочь своего отца! Недаром говорят, что яблоко от яблони недалеко падает! Но он ей покажет!

— Мы метим свой скот. Если мой брат обнаружит, что у коров наша метка, значит, вы сказали не правду, леди, — сурово произнес Энгус.

— Не вы одни, — учтиво улыбнулась Фиона. — Мы надрезаем коровам левое ухо.

От возмущения Энгус не находил слов. Да такой нахальной девчонки свет не видывал!

— Какое странное совпадение, — процедил он сквозь зубы. — У моего скота те же метки.

— Значит, Господь нас рассудит, — протянула девушка.

— Вам не хуже меня известно, что скот мой, мистрис, — рассерженно обронил Энгус, — и я намереваюсь отогнать его на наше пастбище!

— Коровы мои! — запальчиво вскричала Фиона, но тут же, смягчившись объяснила:

— Мои младшие сестры Элсбет и Марджери завтра выходят замуж. Каждая приносит в приданое по четыре коровы, милорд. Неужели вы отнимете у бедняжек единственную возможность войти венчанными супругами в почтенные семьи?!