— Скоро ты покинешь меня, — едва слышно выговорила она. — Не знаю, сколько времени тебя не будет, но уже тоскую. Пусть я дерзка и чересчур смела, Ранульф, но прошу, возьми меня. Люби. Хоть всю ночь. Как давно наши тела не сливались в страстных объятиях!

Ее бездонные глаза сияли неприкрытым желанием.

— Я не причиню тебе боли, — тихо пообещал Ранульф. Эльф невольно рассмеялась.

— Клянусь, господин мой, ты самый добрый человек из всех, кого я встречала, хотя, честно говоря, до сих пор жила я довольно уединенно. Не знай я тебя лучше, предположила бы, что у тебя есть любовница среди крепостных. Но ты не из таких, — поспешно поправилась она, видя растерянное лицо мужа. — Ранульф, мой господин, мой славный муж, я с самого начала наслаждалась радостью, которую приносит мне наше соитие. Но мы так давно не были вместе, а ведь через неделю нам предстоит бесконечно долгая разлука. Хотя бы до твоего отъезда мы будем неразлучны! Благодаря своим травам и отварам я быстро исцелилась.

Она торжествующе улыбнулась и погладила мужа по щеке.

— Ты хочешь любить меня? Возможно, мужчине приходится труднее, чем женщине, и хотя я должна по обету чести оставаться целомудренной все то время, что тебя не будет, ты — дело другое, и когда доберешься до двора герцога Генриха, станешь гасить свои желания с прекрасными и утонченными женщинами? — Глаза ее неожиданно сверкнули, и Эльф сердито топнула ножкой. — Клянусь Богом, я этого не допущу! — И она принялась барабанить по его груди стиснутыми кулачками.

Ранульф оглушительно расхохотался. Невероятно! Из неотразимо прелестной и соблазнительной кошечки она мгновенно превратилась в разъяренную ведьму! Неужели он ей небезразличен?

Сердце Ранульфа забилось быстрее, и он осторожно, но крепко сжал ее запястья.

— Малышка, — поклялся он, — я никогда не предам тебя, как бы ни был велик голод, ибо превыше всего ставлю и желаю лишь единственную женщину во всем мире: тебя, моя Элинор.

Прижав ее к своей широкой груди, он спрятал лицо в густых волосах.

— Ты, малышка, моя жена. Другой мне не нужно. Их уста слились.

Немного утихомирившись, она тоже поцеловала его, лихорадочно стараясь распутать узел на его поясе.

— Ну и бесстыдница ты, малышка, — поддел он. — И во что бы то ни стало хочешь заманить меня в постель.

Он помог ей стащить с него тунику и, в свою очередь, ослабил ее пояс и принялся раздевать. Ее юбка вслед за туникой тут же оказалась на полу. Эльф расшнуровала его камизу, и длинная рубаха соскользнула с плеч. Ранульф ответил тем же и привлек ее к себе, так что ее полные груди прижались к его обнаженному торсу, а венерин холмик — к горящему копью. Эльф громко охнула, когда он, встав на колени, скатал и снял чулки с ее ножек и поцеловал пухлые коленки. Потом он поднялся, и Эльф, подражая мужу, сняла с него шоссы и отпрянула, пораженная мощью освобожденной мужской плоти. До сих пор она не видела ее так близко и теперь не могла отвести зачарованного взгляда от источника своего наслаждения. Огромное орудие привлекало ее своими необыкновенными размерами, а какой восторг испытывала Эльф, когда оно наполняло ее!

Когда Эльф встала, муж вопросительно взглянул на нее.

Он снова притянул ее к себе, жадно вдыхая аромат тела.

— Теперь, когда мы лучше узнали друг друга, я могу многому научить тебя, малышка, — признался он.

— Можно, мне поцеловать его?

— Да, — коротко ответил он.

— А что еще?

— Можешь сосать его, как я — твои груди, — прошептал он. Господи, он сейчас взорвется. Она так возбуждает его своими наивными вопросами. Мысль о том, что сейчас эти губки возьмут его плоть, была почти непереносима.

— А если я проглочу твое семя, могу забеременеть? — продолжала любопытствовать она.

— Нет, но я не хочу, чтобы ты это делала. Я сберегу свое семя для твоего сладостного лона.

— И это даст тебе наслаждение? — допытывалась Эльф.

— Да! — выдавил он.