Сама невинность - Бертрис Смолл (2003)

— Разумеется, дочь моя, только разденься на этот раз догола. Передай сестре Катберт, что я разрешила. Нет, я сама ей скажу. — Она поднялась со скамьи. — Пойдем, моя бедная Элинор, отыщем сестру Катберт и все устроим.

Они вышли в сад и направились в спальню, где жили девочки. И сестра Катберт, и Матти, теперь сестра Коламба, вышли навстречу Элинор.

— Иди с сестрой Коламбой, дочь моя, и вытащи из кладовой лохань. Согрейте воды. Возьмите ту лохань, что поменьше, ее будет легче наполнить, — наставляла аббатиса.

Дождавшись ухода девушек, она рассказала сестре Катберт о приключениях Элинор.

— Уверена, что Элинор сказала правду, — заключила она, — но несчастная невинна и многого не понимает. Испуг, потрясение могли затмить ее разум. Нужно убедиться, что на ее бедрах и юбке не осталось следов крови. Элинор сменила порванные камизу и тунику, но нам необходимо твердо знать, что она по-прежнему девственна и чиста, сестра Катберт.

Лицо молодой монахини затуманилось печалью.

— Какой ужас пришлось пережить нашей милой Элинор! Но я сделаю все, как вы велели, матушка, хотя я уверена, что Элинор не уклонилась от истины. Ее призвание слишком много для нее значит. А кто тот парнишка, что проводил ее сюда?

— Тот юноша, что ее спас. Его зовут Артур, и я дала ему убежище в монастыре, потому что храбрость и отвага могут привести его на виселицу. Сама знаешь, каково наказание для крепостного, ударившего господина.

Сестра Катберт кивнула.

— Но разве справедливо наказывать мальчика, защитившего свою госпожу?

— Подождем и посмотрим, выдвинет ли рыцарь обвинения против Артура, — решила аббатиса. — Если за парнишкой придут, мы скажем, что дали ему убежище и согласились защищать перед судьей. Это будет по чести и справедливости.

Глава 5

Хью де Варенн, брезгливо морщась, разглядывал младшую дочь. Да, она красива и, вне всякого сомнения, достаточно молода, чтобы второй раз выйти замуж. Но она раздражала его до крайней степени.

— Если бы ты дала Ричарду дитя, пусть даже дочь, всякий стремился бы получить руку богатой вдовушки. Теперь же придется найти какого-нибудь старика, отчаявшегося получить наследника. Только такие и согласятся взять тебя с жалким приданым.

— Она бесплодна, — преспокойно объявил дяде Саэр де Бад. — У меня, как, впрочем, и у Ричарда, полно бастардов в Эшлине, но твоя дочь так и не смогла зачать ни от одного из нас.

— Значит, ты опять взялся за старое? — устало бросил дядя. — Не можешь отвязаться от нее? Бегаешь, как кобель за сукой в течке! Что же, если ты говоришь правду, по крайней мере я могу не бояться, что она наплодит мне ублюдков. В таком случае, Айлин, остается сговорить тебя за богатого старичка. Обвиним его в том, что он слишком дряхл и не в силах дать тебе ребенка. Уж он скорехонько уберется на тот свет и оставит тебе свое золото. А ты сможешь перескочить в постель другого дряхлого болвана. Ведь именно это тебе и нужно, жадная маленькая стерва? — Невесело хмыкнув, де Варенн обратился к племяннику; — А что делать с тобой, Саэр де Бад? Ты сын моей сестры, и я не могу бросить тебя на произвол судьбы, но как мне пристроить человека без средств к существованию?

— Сестра Ричарда де Монфора унаследовала Эшлин. Устройте этот брак, и я получу собственные владения. Она прехорошенькое создание, и я ее хочу.»

— Монахиню? Да ты спятил, мальчишка! — завопил Хью.

— Она не примет пострига до октября, дядюшка. Я уже поимел ее, но она в припадке раскаяния удрала обратно в монастырь, захватив с собой деревенского паренька, своего крепостного. Уверен, что она и с ним валялась на сеновале, ибо оказалась недевственницей. Я предъявил обвинения шерифу графства и потребовал поймать и повесить мерзавца.

— Но если девчонка так распутна, зачем на ней жениться? — недоумевал дядя.