Единственный шанс - Шарон Сэйл

— Ну что ж, все равно спасибо вам, — проговорил Ченс, громко захлопывая альбом. — Если капнете маслом на заклепку, не набьете себе мозоли, — добавил он, показывая на скрежещущие ножницы.

Мужчина обернулся, взглянул на него, потом кивнул, благодаря за совет. Ченс пошел прочь.

— Погодите! — воскликнул старик ему в спину. Ченс остановился. — Я не помню мальчишку с фамилией Маккол. Но помню женщину с такой фамилией. Она работала официанткой в баре на краю города. Бар закрылся, когда сократилась добыча нефти. Все мы тут гробанулись в то время, я бы так сказал;

Сердце Ченса замерло. Женщина?

— Как, вы сказали, ее звали?

— Кажется, ее звали Лили… или Люси… А, нет, Летти! Точно! Летти Маккол!

— Она еще здесь? В Одессе?

Старик рассмеялся.

— Да, она здесь и никуда отсюда не денется. Потому что над ней шесть футов техасской земли, парень.

«Черт! Она умерла!» У Ченса заныло под ложечкой.

В глазах потемнело, все закружилось. Он не без труда сосредоточился.

— Вы помните, когда ее похоронили? В каком году?

У нее остались тут какие-нибудь родственники? — выпалил он.

— Год не помню. Помню только, что она покончила с собой. И у нее никого не осталось.

Ченс похолодел. Старик продолжал еще что-то говорить, но он уже развернулся и зашагал прочь. Услышанного было вполне достаточно, чтобы понять, что это событие решительно повлияло на его дальнейшую жизнь.

Другого объяснения поступкам быть не могло. Тело стало как ватное, ноги подгибались.

С трудом Ченс взобрался в кабину своего грузовика, стиснул ладонями руль и крепко зажмурился, стараясь не потерять сознание. От невероятной, пульсирующей в висках боли едва не раскалывалась голова. Если бы он знал, как добраться до врача, то обязательно бы сделал это, но к тому времени, когда боль отступила настолько, что он смог открыть глаза, осталось лишь одно желание — быстрее добраться до мотеля. Он испытывал непреодолимую потребность забиться в свою нору, оказаться рядом с Дженни, услышать ее голос, увидеть взгляд ее ярко-синих глаз, проникающий в самую душу и способный утихомирить пылающий в ней адский огонь.

Он допускал, что знакомство с прошлым может оказаться тяжелым испытанием, но не мог представить себе, что оно способно его убить.

Пришла ночь. Темнота заползла во все уголки комнаты. Вслед за ней явились кошмарные сны. Они измочалили его душу и ушли, оставив Ченса лежать без сил с широко раскрытыми глазами. Он глядел в потолок и старался отогнать непрестанно вертящееся слово: самоубийство.

В соседней комнате было тихо. Тихо и пусто, как в его душе. Он почти мечтал о том, чтобы появилась та деловая шлюха со своими бесконечными двадцатидолларовыми клиентами. По крайней мере это бы отвлекло, дало возможность сосредоточиться на чем-то еще, уйти от того ужаса, который заполнил сознание Ченса.

Где-то настойчиво зазвонил телефон. Вероятно, в офисе. Он звонил… звонил… звонил. Ченс поморгал, пытаясь сосредоточиться на звуках. Постепенно глаза закрылись.

И слава Богу, наступил блаженный покой"

Глава 9

Благодаря школьному садовнику Ченс теперь знал хотя бы имя. С этого можно начинать. Летти Маккол должна была оставить в городе какие-нибудь воспоминания о себе. Да и самоубийство забыть нелегко. Двенадцать лет назад об этом событии могли сообщать газеты.

Журналисты, как известно, падки до всяких сенсаций.

Впрочем, он помнил, что неудачно поставленные вопросы способны вызвать у людей подозрения. Поэтому Ченс решил действовать иначе.

Может, некоторые вопросы в состоянии прояснить архив. Если Летти Маккол владела какой-нибудь недвижимостью, должны остаться записи. Найти эту собственность — неплохо для начала. Гораздо больше, чем ему удалось за вчерашний день. Ченс решительно выбросил из головы слово «самоубийство» и отправился обедать. Сначала — еда, потом — ответы.