Звездолов - Патриция Поттер

— Некто Эдвард Синклер.

Руфус нехорошо ухмыльнулся.

— Так его интересуют мои самые необычные навыки?

— Хм… Я только слышал, Синклеру нужны наемники.

— И мне, как лучшему из них, следует ему понравиться?

— Мне будет не хватать твоей скромности.

— И моей верной руки.

Хирам громко кашлянул.

— Когда мне отправляться?

— Сейчас, — отвечал Патрик. — Пока тебя не было, кто-то устроил набег на земли Ганнов.

— Да, Хирам мне говорил.

— Я хочу, чтобы ты выяснил, не причастен ли к этому Синклер. Я подозреваю его в первую очередь. И послушай, не говорят ли чего о человеке по имени Быстрый Гарри. Он пошел следом за разбойниками, и с тех пор никто его не видел.

— А когда я раскрою коварный заговор? — с показным смирением спросил Руфус.

Патрик улыбнулся.

— У границы с землями Синклера есть лесок, Хирам покажет тебе. Выберем место. Там я или он будем ждать тебя каждый понедельник и четверг в полдень. Если что-нибудь узнаешь — хоть что-нибудь, — приходи или оставь записку.

Руфус кивнул и собрался идти.

— Руфус…

Тот обернулся, вопросительно поднял черные брови.

— Постарайся остаться в живых.

— Постараюсь, — кивнул Руфус. — Теперь мне есть зачем жить до самой старости.

* * *

Эти слова еще звучали в ушах Патрика, когда он поднимался наверх, в комнату для гостей. Ему тоже было ради чего жить, вернее, ради кого. Если только она еще захочет говорить с ним…

Вот и комната Марсали. Дверь была приоткрыта, из-за нее доносились голоса и тихий смех. У Патрика точно гора с плеч свалилась: никакой беды не стряслось. Он постучал в полуоткрытую дверь и, не дожидаясь приглашения, зашел и остановился на пороге.

Марсали и его сестра, веселые и румяные, сидели рядышком на кровати и играли с ласками. Слава богу, сонное зелье никак не повредило Марсали: она выглядела хорошо, просто чудесно, и темно-синяя туника удивительно шла к ее глазам. Но что действительно удивило Патрика, так это поведение сестры. Хотя смех ее смолк тут же, едва она увидела брата, глаза Элизабет искрились, а щеки рдели, как лепестки шиповника; обычно неприметная, почти дурнушка, сейчас она казалась прямо красавицей.

Тут один из зверьков заметил Патрика и оскалил зубы. Патрик искренне огорчился. Элизабет ласки доверяли, позволяли гладить себя, а на него злились. Он поднял голову и встретил испытующий, вопросительный взгляд широко открытых синих глаз Марсали.

Воцарилась звенящая, напряженная тишина. Наконец Элизабет пролепетала: «Я пойду», отдала Марсали ласочку, которую держала на руках, вскочила с кровати и бочком проскользнула в дверь.

Зверек на коленях у Марсали угрожающе выгнул спинку, готовый защищать хозяйку изо всех своих силенок.

— Ты можешь объяснить ему… или ей… что я не причиню тебе зла? — спросил Патрик.

— Боишься? — приподняла брови Марсали.

— Боюсь.

На ее губах мелькнула улыбка — мелькнула и тут же пропала.

— Твой отец сказал, ты ездил в Эберни воровать коров.

— Забирать назад то, что принадлежит тебе, — не воровство, — мягко возразил Патрик.

— Кто-нибудь…

— Нет, — тихо сказал он. — Никто не пострадал.

Девушка вздохнула с видимым облегчением. Патрик сделал несколько шагов к кровати.

— А ты? Как ты тут?

Она не ответила, но по огню, полыхавшему в ее глазах, он понял, что не все благополучно.

— Отец? Что он сделал?

— Не более того, что я могла ожидать от Сазерленда, — резко ответила Марсали.

— Настолько плохо? — поддразнил он, силясь улыбнуться.

— Тебе-то что? Я всего-навсего твоя пленница.

— Марсали… — Он шагнул к кровати, но зверьки оскалились и сердито заверещали. Тихо чертыхнувшись, Патрик замер на месте.

Марсали сухо усмехнулась:

— Они похожи на твоего отца.

— Ему бы вряд ли польстило такое сравнение, — ответил Патрик, радуясь, что невзгоды не сломили девушку.