Великие интервью журнала Rolling Stone за 40 лет - Леви Джо (2013)

Я ответил: «Я думаю, что группы больше нет. Я ухожу».

Аллен был там, и он помнит точно, и Йоко помнит. Вот как я это вижу. Аллен сказал: «Не говори так». Он даже не хотел, чтобы я сказал об этом Полу. Поэтому я сказал: «Кончено». Я не мог больше сдерживаться… Пол и Аллен были рады, что я не собираюсь афишировать это, не собираюсь делать из этого событие. Не помню, сказал ли Пол: «Не говори никому», но он был чертовски доволен, что я не собирался этого делать. Он сказал: «О, значит, ничего не случилось, раз ты ничего не скажешь». Но вот что случилось. Их лица пошли пятнами, как бывает, когда кому-то объявляют о разводе. Похоже, он действительно знал, что это – конец; и через полгода он с чем-то таким выступает. Дурак я был, что не сделал то, что сделал Пол, который воспользовался ситуацией, чтобы продать запись.

Ты и правда рассердился на Пола?

– Нет, не рассердился.

Ну, когда он выступил с этим «Я ухожу»?

– Нет, не рассердился… черт, просто он очень хороший пиарщик, вот и все. Возможно, лучший в мире. Он действительно знает свое дело. Я не рассердился. Но мы все были оскорблены тем, что он не сказал нам, что собирается сделать. Думаю, он утверждает, что не хотел ничего подобного, но это чушь. Он позвонил мне в тот день и сказал: «Я делаю то, что вы с Йоко сделали в прошлом году». Я сказал: «Хорошо». Понимаешь, за год до этого они все смотрели на нас с Йоко так, как будто мы посторонние и пытаемся устроить свою совместную жизнь, вместо того чтобы оставаться сказочными, яркими мифическими фигурами. И вот он позвонил мне в тот день и сказал: «Я делаю то же, что и вы с Йоко. Я тоже выпускаю альбом и покидаю группу». Так он сказал. Я ответил: «Хорошо». Я испытал странное чувство, потому что на этот раз он говорил это… И я сказал: «Хорошо», потому что именно ему больше всего требовались The Beatles. А потом вышли газеты.

Что ты чувствовал тогда?

– Я проклинал все на свете, потому что я этого не сделал. Я хотел и должен был бы это сделать. Черт возьми, какой же я был дурак. Но в то время было много трудностей; шла борьба за «Northern Songs»[29].

Что ты чувствовал, когда узнал, что Дик Джеймс[30] продал свою долю в вашей компании «Northern Songs»? Чувствовал, что тебя пре дали?

– Да, это так. Он еще один из тех, кто думает, что он нас создал. Но это не так. Я бы хотел слушать музыку Дика Джеймса и музыку Джорджа Мартина, пожалуйста, сыграйте мне ее. Теперь Дик Джеймс так говорит.

Что говорит?

– Что он создал нас. Все считают, что они создали нас, тогда как это мы создали их.

Как ты получил Аллена Клейна в Apple[31]?

– Как и все, что я получаю, когда мне это нужно. Как и все, что ты получаешь, когда тебе это нужно. Не мне тебе об этом рассказывать, просто работаешь над этим, садишься на телефон, звонишь одному, другому и делаешь.

Какова была реакция Пола?

– Видишь ли, всякие Дики Джеймсы, Дереки Тейлоры и Питеры Брауны, все они мнят себя The Beatles, да и Нил[32] и все остальные. Но, знаешь, поработав с гением лет пятнадцать, они начинают думать, что и они гении.

А ты думаешь, что ты гений?

– Да, если гении существуют, то я один из них.

Когда ты впервые осознал это?

– Когда мне было лет двенадцать. Я привык думать, что должен быть гением, но никто этого не замечал. Я привык размышлять, гений ли я, и если нет, то кто же? Я привык думать: ну, я не могу быть сумасшедшим, потому что никто не отталкивает меня, поэтому я – гений. Гений – это форма безумия, и мы все, знаешь ли, малость сумасшедшие, и я привык немного стесняться этого, когда играл на гитаре. Если гении существуют – а это… да что же это, черт побери? – то я один из них, а если нет, мне без разницы. Я привык думать об этом, когда был ребенком, когда писал стихи и рисовал… Я был таким всю жизнь. Гений – это еще и боль.