Машина любви - Жаклин Сьюзан (1997)

— Арчи, мне скоро стукнет сорок один. Немного поздно изменять себя. Я лучше буду иметь дело с блондинками, когда у меня возникнет такое желание. — Робин согнулся на стуле: — Боже мой, я не я, и Китти не моя мать. Я не знаю, кто мой отец. Я даже не знаю, кто была моя мать. — Он попытался улыбнуться: — И я еще жалел Аманду! Я! Незаконнорожденный! Конрад кто? Я?

— Вы — Робин Стоун. Имя не имеет большого значения. Сохраните то, что есть в вас хорошего и избавьтесь от плохого.

— Плохое это что?

— Ненависть к вашей настоящей матери.

— О, это было бы прекрасно, — сказал Робин. — По крайней мере, мать Аманды сделала ее с одним типом. Моя же была шлюхой.

— Бедная немка, брошенная одна в чужой стране. Ясно одно: мужчина, за которого она вышла замуж, был контрабандистом во времена сухого закона. Он был убит людьми из конкурирующей банды. Его патрон пришел на помощь вдове, бросив ее в проституцию. Эта женщина вас любила, Робин.

Робин сжал кулаки:

— Почему Китти не сказала мне правду? Почему она заставила поверить, что я ее ребенок?

— Но это же понятно! Вы находились в шоковом состоянии. Почувствовав себя лучше, вы больше ни о чем не вспоминали. Сказать вам, что вы усыновленный ребенок, означало снова окунуть вас в прошлое, которое вы хотели стереть из своей памяти, несмотря на юный возраст. Наверное, Китти посоветовали ничего не говорить. — Арчи заметил отблеск гнева в глазах Робина. — Послушайте-ка, Робин, не делайте трагедии из своей судьбы. Вам очень повезло. Ваша мать вас любила. Китти вас любит. Она вас усыновила. Защитила, скрыв секрет вашего рождения. Человек, который был окружен такой любовью, не имеет права привередничать и ничего не давать другим.

Робин встал.

— Итак, если я правильно понял, я не имею права привередничать и распоряжаться своей жизнью?

— Что вы хотите этим сказать?

— Лиза знает правду… Она сказала мне одну вещь, которую я понимаю только теперь. Китти, естественно, тоже знает. Вероятно, она беспокоится по моему поводу: боится, как бы мои гены не проявили себя, и я не опустился бы. Понятно? С этого момента я ни в ком не нуждаюсь и ничего ни от кого не принимаю! Я найду выход сам!

Он схватил свой пиджак и выбежал, хлопнув дверью.

Глава 25

Мэгги потянулась, лежа в широкой кровати. Она улыбнулась, услышав баритон Адама, который пел в ванной комнате. Ей хотелось хорошо выспаться. Завтра воскресенье, и Адам обещал поработать с ней над новой ролью. Эта мысль пробудила в ней страх, который она испытывала с тех пор, как Карл Гейнц Брандт предоставил ей главную роль в своем будущем фильме.

Адаму хорошо было говорить, что ей нечего опасаться, но мысль, что она будет работать под руководством Карла Гейнца, приводила ее в ужас. Все знали, что он обращался с актерами, как садист, и мог, не колеблясь, унизить самую знаменитую звезду, навязывая ей свою волю. Мэгги прогнала эту мысль и взяла с тумбочки последний номер «Вэрайати».

По той или другой причине, но ей никогда не хватало времени на чтение ничего другого, кроме ежедневных рубрик, касающихся ее работы. Журналисты атаковали ее, так как она открыто жила с Адамом Бергманом на его вилле на пляже Малибу. Они прознали, что когда-то она была миссис Хадсон Стюарт, и теперь возмущались, что молодая приличная женщина пренебрегла брачными узами.

Странно, но эта клевета поднимала ее престиж и придавала ей индивидуальность в глазах публики. А когда Карл Гейнц выбрал ее звездой будущего фильма, новая рекламная кампания, последовавшая за этим, сделала ее центром внимания.