Вне закона - Патриция Поттер (1994)

— Мистер Кантон…

— Марш Кантон, — уточнил Лобо.

— Вам не надо будет драться с ним, если я останусь?

При этом мучившем ее вопросе ее рука слегка задрожала. Его глаза все еще блестели.

— Туча людей ждет этого.

— Я не хочу, чтобы вы остались, если…

— Я думаю, леди, что теперь Марш Кантон и я, скорее всего, на одной стороне.

— Я никогда не видела никого… такого быстрого, — прошептала она. Он потер шею.

— Да, он неплох. Вы не хотите спросить, может, я тоже неплох?

Ей не хотелось думать о нем в этом смысле. Она предпочитала представлять его выводящим бедного Юпитера из сарая.

— Нет, — тихо ответила она.

— Видите ли, это моя специальность, — почти рассерженно настаивал он. — Я не герой, как вы хотели бы считать. Я убийца совсем как Кантон. Хотите знать, сколько человек я убил?

Ее взгляд был прикован к его глазам, к бурлившим в них опасным водоворотам. Она уловила открытое самоуничижение в его голосе, но ей было безразлично, что он говорил — она только чувствовала, как ей хотелось дотронуться… и прижаться… и…

— Когда я убил первый раз, мне было двенадцать, — продолжал он тем же тоном. — Двенадцать. Чэду примерно столько же, я думаю. Я увидел, что у меня это здорово получается.

Его полные мучительных воспоминаний и даже ярости глаза горели, глядя на нее. И она чувствовала, что ее нужда в нем растет, что сердце ее колотится неодолимым желанием показать ненужность его самоуничижения.

Но она не могла шевельнуться, и у нее не было таких слов, которые не вызовут злобу или боль, или не прозвучат глупыми и наивными. Она чувствовала, что он ждет именно этого, чтобы иметь предлог уехать. Притяжение между ними было сильнее прежнего, и Лобо хотел, чтобы она сказала или сделала что-то, способное его уничтожить, но она так же решительно не собиралась этого делать. Между ними простиралось молчание — но и что-то еще, настолько сильное, что ни один не мог отступить.

Предложи она заботу или сочувствие, Лобо вырвался бы из-под ее влияния, но она не предлагала ни того, ни другого. Вместо этого она согревала его неведомым светом понимания, безусловного согласия. Он наслаждался этим светом, ощущая свою цельность впервые за все время, что он мог вспомнить. И он внезапно понял, что всегда искал именно это, не свободу, а что-то до того неуловимое, что ему не удавалось даже дать этому название.

Слишком поздно. Внутри его все извивалось и корчилось страданием, когда он осознал этот неоспоримый факт. Он слишком сросся с неприятностями. Та репутация, которую он так тщательно лелеял, теперь оказалась петлей на его шее. Чем старше он становился, тем туже затягивалась веревка. С этим он мог жить, но не мог жить с пониманием того, что это также была петля на шее любого, имевшего неосторожность привязаться к нему.

Он с усилием отступил на шаг, чтобы разорвать мгновенно возникшую близость, более глубокую, чем он когда-либо знал, чем ощущал, погружая свое мужество в тело женщины.

— Леди, вам надо бежать без оглядки! — Голос был резким, хриплым. — Вам и этим детишкам ни к чему неприятности, которые я приношу.

Она шевельнула губами, пытаясь что-то сказать, как-то выразить свою веру в него, но прежде чем смогла найти слова, он заговорил снова.

— А мне уж совсем не требуетесь вы. — Он подчеркнул последнее слово, как будто пробуя убедить себя, и отступил еще на шаг.

— Джесс…

Казалось, рот его смягчился на мгновение, и он стоял в нерешительности. Потом его губы снова сжались и взгляд стал жестким. Он чуть заметно, издевательски поклонился.

— Если я собираюсь быть вам чем-то полезен, мадам, мне лучше пойти спать.

Он лениво проследовал к сараю и скрылся внутри, оставив Уиллоу чувство поражения и одиночества.

Глава 14