Совок-5 - Вадим Агарев (2023)

Не желая никого подставлять, я сам составил на привезенную девицу протокол по мелкому хулиганству, в котором заодно расписался и за свидетелей. Тоже сам. И объяснения от них написал к этому протоколу на двух бланках. Надо только будет предупредить через Нагаева Толика Еникеева и второго внештатника. Это, если спалит приехавший вдруг проверяющий из УВД. Аскер-заде поворчал, но противодействовать не стал и отобрав у мелкой хулиганки Марины Шевцовой поясок от куртки, отвёл её в камеру. Пообещав мне не вносить в журнал задержанных данные Марины. Давать ход этому материалу я, разумеется, не собирался. Прокрутив в голове всю комбинацию и не найдя в ней слишком явных прорех, я поехал на порез. Кляня себя за то, что так опрометчиво отказался пополдничать у Светланы Сергеевны.

В райотдел я вернулся часа через три, по дороге очень надеясь, что в ближайшие пару часов районный криминалитет даст мне времени продых.

— Друг твой в "угле", у Гриненко в кабинете, чаи гоняет, — сообщил мне дежурный Аскер, — А так пока спокойно. Из больнички телефонограмма полчаса, как пришла. Непроникающее. И терпила там, сука, бухой. Ты пока не дергайся, я туда Храмова пошлю, пусть затаптывает, там "баранка" неподъемная!

Понятно, если дежурный опер терпилу сумеет зашугать, то тот ему заяву напишет, что неудачно отрабатывал приемы самообороны с использованием ножа. И что сам себя порезал. Потому, естественно, претензий ни к кому не имеет и проверки по данному факту категорически не хочет. Ну и показания даст соответствующие. А, если у него, то есть, у опера это не получится, то придётся этой бодягой заниматься уже мне. И ведь в полном, блядь, объеме придется заниматься...

— Звякни Гриненко по внутреннему, пусть ко мне идут! — попросил я Аскера и побрёл в сторону лестницы. Усталость и ночь, проведённая почти без сна, сказывались.

Я успел снять шинельку и пристроить её в стенной шкаф, служивший когда-то складом для стеклотары. И даже воткнул вилку чайника в розетку, когда в кабинет ввалились Гриненко с Нагаевым.

— О! Руководитель следственно-оперативной группы угощает! — опер-халявщик с энтузиазмом начал потирать руки, глядя на чайник. — С тебя магарыч, Сергей Егорыч! — довольный своим сомнительным каламбуром хохотнул он.

— Что? — замер я, боясь сглазить добрую весть, — Получилось? Сработала Тайка?

И видимо, сглазил, так как Гриненко жизнерадостности на лице поубавил.

— Пока нет, но обязательно сработает! — убеждённо зачастил он, — Девка и без того уже кислая была, когда её к Сульдиной подселили. Сработает!

— Ну ладно, будем надеяться на лучшее, доставай из окна припасы, чай пить будем! — распорядился я.

Стас начал ёрзать шпингалетами внутренней створки окна, между рамами которого я приберёг обеденный НЗ. Вот и принесенная младшей Болдыревой колбаса с батоном дождались своего часа.

— Как попросится Таисья на дальняк, так её и приведут! Аскера я предупредил, — Гриненко уже стелил на соседний стол газету.

Отступление. Обезьянник Октябрьского РОВД.

От дальней стены камеры, на два метра по всей ширине к двери были сплошные нары. Крашенные в темно-коричневый цвет и даже относительно чистые. После унизительного досмотра специально вызванной из отдела вневедомственной охраны женщиной в милицейской форме, Марину отвели сюда. Под потолком, в нише стены за металлической сеткой тускло светила лампочка. Может быть, поэтому она не сразу заметила лежащую в углу женщину. Та расположилась на расстеленном пальто, вытянув ноги и заложив руки за голову.

— Здравствуйте! — вежливо поздоровалась девушка, стараясь дышать вполовину.

Слишком уж воздух в этом помещении был неприятным. К тяжелому смраду застарелого пота и немытых тел, пропитавшим стены и потолок, добавлялось зловоние от регулярных обработок полов и нар хлоркой и лизолом.