Прощай, принцесса - Хуан Мадрид (2008)

Я сидел на соседнем табурете и какое-то время беседовал с Мигелито, компаньоном Хесуса. Мы обсуждали Дельфоро и убийство Лидии, но я умолчал, что работаю на Матоса. К моему большому удивлению, сюда никто не приходил, ни один полицейский не осведомлялся о Дельфоро или тем более обо мне. Тогда откуда же получил информацию Гадес?

Пьяный тип продолжал что-то говорить, обращаясь ко мне, несмотря на то что я по-прежнему беседовал с Мигелито. Но я не понимал его пьяных речей. Периодически его монологи превращались в невнятное бормотание.

— Да, это очень странно, Тони. Ты говоришь, что сюда должен был прийти какой-то легавый и расспрашивать о вас с писателем? — Он скривился, выражение его лица должно было обозначать крайнюю степень сомнения. Потом продолжил: — Говорю тебе, я прекрасно помню, как вы двое тут пили — ты и Дельфоро. Не уверен, что смогу точно назвать день, но это был конец прошлого месяца, мне так кажется. И кажется, ты ушел чуть раньше, а этот тип, Дельфоро, просидел еще довольно долго, насколько я помню. Он был пьян в стельку — вот это точно. Он еще попросил у меня пару стаканов теплой воды, надеясь, что таким образом сможет прогнать хмель. Но сюда не приходил ни один полицейский. Уж я-то бы знал!

Пьяница с бутылкой рома теперь вещал что-то о своей жене и о каком-то пляже. Я расслышал краем уха:

— Нужно уметь обращаться с женщиной. А мы не умеем.

— А что, если полицейский приходил в тот день, когда у тебя был выходной? Могло такое быть, Мигелито?

— Да, конечно, могло… Но мне бы рассказали, непременно рассказали бы. О таких вещах не молчат, такие вещи долго обсуждают. Обсасывают детали. Нет, мне бы точно сказали.

Есть много типов профессиональных пьяниц, чаще всего это люди, которым не хватает духу раз и навсегда покончить со своей никчемной жизнью, и они делают это медленно и постепенно, тихо спиваясь у себя дома или в каком-нибудь баре. Я повидал за свою жизнь всяких пьяниц — агрессивных, слезливых, несносных, похотливых, болтливых, но хуже всех были те, кто напивался как свинья. Этот тип рядом со мной, похоже, относился к разряду трепачей, причем это был подвид болтунов, нуждающихся во внимании собеседника. Я прикончил свой джин-тоник и попросил у Мигелито сразу целую бутылку джина Larios, стакан с колотым льдом, лимон и четыре бутылочки тоника. Сегодня ночью я собирался надраться.

Интересные метаморфозы происходят с пьяным человеком. После первых двух рюмок он становится похож на обезьяну — эдакое веселое и болтливое животное. Затем, если продолжает пить, превращается в ягненка — тихого и спокойного, который ни к кому не пристает. Следующая стадия — попугай — дружелюбный трепач, а уж потом наступает момент, когда человек становится волком или тигром, ищущим лишь ссоры и повода устроить потасовку. А вот те, кто не умеют остановиться вовремя, допиваются до свинского состояния. Они блюют, потому что даже не могут дойти до сортира, и при этом желают непременно найти себе женщину. В конце концов человек просто отключается.

На каком этапе опьянения сейчас находился я?

Трудно сказать. Скорее всего, на стадии ягненка. Я жалел себя и страшно злился на Хуаниту. Она жестоко посмеялась надо мной, отложив на восемнадцать лет признание, что Сильверио — мой сын. И как же она решила сделать это в итоге?! Выбрав момент, когда лежала голой в моих объятиях, орошая при этом мою грудь слезами. Она, видите ли, не хотела принуждать меня жениться на ней, вот почему не призналась раньше. Какой идиотизм! Вот почему она тогда заявила, будто не знает, кто отец ребенка. А теперь обвинила меня в том, что я ей тогда поверил! «Как ты мог подумать такое про меня, Тони?»