Меморист - М. Дж. Роуз (2013)

Оставив рюкзак на сиденье, журналист взял пустой стаканчик, вышел из машины и направился к урне. Проходя мимо темно-синего седана с раскрытой на приборной панели дорожной картой, он споткнулся и выронил стаканчик, проливая остатки кофе. Нагнувшись, Давид на какое-то мгновение оказался скрыт из вида. Подобрав стаканчик, он выпрямился и выбросил его в железную урну.

Через две минуты Давид уже повернул ключ в замке зажигания, тронулся со стоянки и выехал на шоссе. Направляясь в сторону Вены, он представлял себе, как люди Пакстона прильнули к экрану системы слежения, на котором мигает красная точка. Пусть они радуются, уверенные в том, что видят цель:

Всю обратную дорогу Ялом постоянно поглядывал в зеркало заднего вида, проверяя, что никто за ним не следит, чуть ли не желая того, чтобы его остановили и избавили от комка черной ярости, прежде чем та сама найдет себе выход.

ГЛАВА 36

Вена, Австрия

Понедельник, 28 апреля, 16.05

— Не случайно Зигмунд Фрейд впервые произнес свои знаменитые слова «мания смерти», когда жил в Вене, — сказал дочери Джереми, когда они подошли к воротам кладбища Центральфридхоф и он остановился на мгновение, чтобы собраться с духом, перед тем как войти в город мертвых. — Еврейская часть кладбища вот в эту сторону.

Он указал вдаль. Они пришли сюда с похорон; во время церемонии было многолюдно и очень печально.

Дорожка, по которой они направились, была по обе стороны обсажена пятнадцатифутовыми туями, похожими на покрытые перьями пирамиды, а позади них виднелись ухоженные лужайки, скульптурные памятники и крыши мавзолеев. Воздух был наполнен пением птиц и запахом вечнозеленых растений.

— Здесь красиво, — удивленно прошептала Меер.

— Да, совсем не похоже на кладбища в других городах, правда? Вена всегда уделяла чересчур много внимания смерти — одевалась для нее, писала для нее музыку, изображала ее в произведениях искусства… здесь есть даже целый музей, посвященный ей.

— И что представлено в музее, посвященном смерти?

— Инструменты могильщиков, гробы, траурные венки, урны. Искусство похорон на протяжении веков. Один из моих самых любимых экспонатов — спасательный колокольчик, который клали в гроб вместе с покойником. Обнаружив, что его погребли заживо, человек с помощью этого колокольчика мог дать о себе знать участникам похоронной процессии. Ну, вот мы и пришли, — сказал Джереми, открывая ржавые ворота, и Меер прошла следом за ним в заброшенную, заросшую часть кладбища.

Многие надгробия упали, разбились на куски. На месте ухоженных клумб буйствовали сорняки. По сравнению с остальной частью кладбища здесь были самые настоящие трущобы.

— Почему здесь все так запущено?

— Одно общее центральное пространство делят между собой несколько отдельных кладбищ — католическое, протестантское, православное и еврейское. За всеми, кроме еврейского, постоянно ухаживают дети детей тех, кто на них похоронен. — Джереми шагнул с дорожки, чтобы обойти осколок упавшего надгробия. — Всего лишь трем тысячам австрийских евреев удалось пережить войну, — продолжал он, — и после нее никто не возвратился в Вену. Так что вот уже больше шестидесяти лет никто не платит аренду за могилы и не ухаживает за ними. Однако недавно правительство дало обещание привести кладбище в порядок, отчасти благодаря усилиям Фремонта Брехта. Он поразительно много сделал для австрийских евреев. Пятнадцать лет назад Фремонт был известным общественным деятелем из католической семьи. И вдруг он написал книгу мемуаров, озаглавленную «Наша тайная история», посвященную скрытому австрийскому антисемитизму, уходящему корнями в прошлое. И в этой книге Брехт признался в том, что скрывал свое еврейское происхождение.

— Но каким же образом ему удавалось так долго скрывать то, что он еврей?