Великое зло - М. Дж. Роуз (2015)

– Не доводилось. Но Малахай полагает, что сегодня, возможно, случилось то же самое.

Тео пересел поближе к Жас, обнял за плечи. Только тогда до нее дошло, что она изо всех сил отрицательно мотает головой.

– Что ты помнишь про то «я»?

– Я была жрецом. Языческим, как мне кажется… Друидом… у него еще были жена и сын. А я-то думала, что нахожусь «внутри» женщины… слышу ее мысли… конечно – это был мужчина! Иначе совсем чепуха получается. Я видела все глазами того жреца. Его жена – травница, знахарка… Колдунья. Не черная ведьма, а колдунья, важный человек для племени. Я… он… – Жас запнулась. – Жрец… и его семья жили в каменной лачуге… местность очень похожа на ту, где мы оказались.

– Та груда камней, куда меня всю жизнь тянуло, – заметил Тео.

– Мой дом, – согласилась Жас, не осознавая, что сказала «мой».

В памяти всплыла картинка: не развалины в лесной чаще – дом. Здесь пахнет приготовленной на очаге снедью; здесь двое, он и она, занимаются любовью.

Ее затрясло. Она сбежала на Джерси, чтобы избавиться от бесконечных разговоров о реинкарнации, которыми донимал ее Малахай. Совсем как в истории с царем Эдипом, уныло подумала она: беги, не беги – а рок тебя настигнет. Но ведь она не верит в рок!

Оказывается, все эти годы она ходила по краю безумия. Существовал целый кусок жизни, а она ничего не помнит!

Жас взглянула на Минерву.

– Малахай считал, что в клинике я прикоснулась к воспоминаниям Тео и что это каким-то образом привело к несчастному случаю? И поэтому он стер из моей памяти все событие целиком – как мел с доски?

– Малахай подверг тебя гипнозу, да, – но только чтобы защитить. Он хотел заблокировать регрессии до тех пор, пока не разберется в случившемся; боялся, что для тебя это может быть опасно. Он сказал, что ты заблудилась в воспоминаниях, Жас. В воспоминаниях моего племянника. И он не мог вытащить тебя оттуда. Как и сегодня. Это напугало его. Он никогда ранее не видел ничего подобного. Одно дело – вспомнить какие-то детали из своих прошлых перерождений, но чужие…

– И все это он поведал вам сегодня по телефону? Прежде чем рассказал мне?

– Я психотерапевт. Я присутствовала при твоем приступе, и все это имеет ко мне отношение – с медицинской точки зрения.

– Но если он загипнотизировал меня, чтобы предотвратить регрессии, как вышло, что они случились прошедшим летом в Париже?

– Об этом спрашивай у него. Про те события я ничего не знаю.

– Но вы считаете, что сегодня произошел рецидив?

– Да.

– Вы говорите: Малахай никогда не слышал о случаях погружения в чужие воспоминания. Я вас правильно поняла? – спросила Ева.

– Правильно. Но я не эксперт. Я не исследовала проблемы реинкарнации и регрессии настолько глубоко, как он.

Жас встала. Она не знала, что терзает ее сильнее: страх или гнев. Что вводит в ступор. Она бы налетела с размаху на стеклянный кофейный столик, если бы Тео ее не перехватил.

Несколько часов назад она думала, что проблемы – у него. Что это ему нанесена травма. Что это ему нужна помощь. А сейчас – сейчас он помогал ей.

– Куда ты? – спросил Тео.

– Мне надо позвонить Малахаю.

* * *

– Ты была в опасности, – произнес Малахай на другом конце провода. – Твой разум утратил целостность, в нем происходило противоборство. Ты вытолкнула Тео из своего рассудка, он выпал – а со скалы полетела ты.

– Откуда ты знаешь?

Жас сидела на диване в библиотеке. Ткань обивки имела несколько оттенков. Три или четыре оттенка синего – от кобальта к цвету морской волны. Три оттенка зеленого: изумрудный, цвет сосновой хвои и цвет лайма. Бирюзовая нитка выбилась из ткани, и Жас, слушая Малахая, пыталась заправить ее обратно.