Великое зло - М. Дж. Роуз (2015)

Настоящее внезапно пошатнулось, провалилось в прошлое, и Жас словно оказалась в иной эпохе. Она поняла: эта комната создана для неяркого света свечей. Для мягкой игры пламени, для полумрака, для хоровода теней. Спрятанные здесь загадки электрическому свету не подвластны.

Минерва поставила подсвечник на стол.

– Вот так.

Ева кисло усмехнулась.

– Прямо как на сцене. Отличные декорации, вполне в дедушкином духе. Он – в главной роли, роли мистического искателя мудрости. Так необычно… У других детей дедушки были финансистами или счетоводами, пекли хлеб, – и только нам достался эксцентричный чудак.

– Как он умер? – спросил Тео. – Вы ведь не рассказывали? Похоже, я многого не знаю.

Пламя свечей мигнуло.

Почти непроизвольно Минерва покосилась на дверь в холл и на крутую мраморную лестницу.

– Он споткнулся и упал со ступенек.

Ева сдавленным голосом пояснила:

– И сломал шею. Скоропостижная смерть.

– Ужас какой! – охнула Жас. – Кошмар для вас обеих.

– Да, ужас. – Ева зябко повела плечами. – Смерть деда была ужасна во всех смыслах. Кроме одного. – Она помолчала. – Сеансов больше не было.

Долгое время молчание нарушалось только рокотом бьющихся о скалы волн.

Потом Ева поставила маленький стакан на «говорящую доску» и распорядилась:

– Начинаем. Все касаются одним пальцем стакана. Вот так. – Она неуверенно тронула стекло, словно боясь обжечься.

Стакан был на ощупь холодным и гладким. По его поверхности пробегала едва заметная пульсация. Тео приложил свой указательный палец рядом с пальцем Жас. Карандаш в другой его руке в ожидании навис над пачкой бумаги.

Минерва все еще колебалась.

– Ева. Ты уверена?

– А кто вечно твердил мне, что нужно бороться с призраками собственного разума, разве не ты? – горько засмеялась старшая.

Минерва приложила палец к стеклу и замкнула четверку.

Свечи мигнули. Повеял ветерок и принес запахи. Сумбур запахов. Парафин свечей. Ландыш – это духи Евы. Восточные благовония – так пахнет Минерва. Эвкалипт, мед, корица и дубовый мох одеколона Тео. Все смешалось, и Жас опять провалилась в прошлое. Горящее дерево. Пепел. Запах плесени. Проходили годы. Она неслась сквозь туннель из запахов. Дальше… Дальше…

– Кто здесь? Здесь есть кто-нибудь? – срывающимся голосом спросила Ева.

– В точности так спрашивал дедушка, – шепнула Минерва, глядя на старшую сестру почти благоговейно.

– Здесь есть кто-нибудь, кроме нас четверых? – повторила Ева. Ее голос звучал теперь немного тверже.

Стакан не шелохнулся.

Ева задала вопрос еще раз. Теперь уже почти торжествующе. Как доказательство собственной правоты.

Тео и Минерва не отводили от доски глаз.

Заданный в четвертый раз вопрос звучал пронзительно и резко. Теперь Ева насмехалась:

– Есть здесь кто-нибудь, кроме нас?

Стакан так и остался на краю доски. Евин рот искривила ухмылка.

Тео не скрывал разочарования.

Минерва, казалось, забыла о присутствии остальных. Она не отводила глаз от пальцев, лежащих на поверхности стакана.

– Я знаю, ты здесь, – прошептала она уверенно. – Ты здесь. Я чувствую. Я помню тебя.

И в этот момент стакан начал дергаться.

Жас видела, как исказилось от гнева лицо Евы, и решила, что стакан шевелится под ее рукой. Но нет: ни один палец, приложенный к поверхности стекла, не подталкивал его, Жас была в этом совершенно уверена. Стакан двигался, двигался, и это их руки тянулись за ним, а не наоборот.

Разогнавшись, маленький стакан для сока заскользил по доске вперед и назад, останавливаясь рядом с буквами на такой краткий миг, что Тео, предложивший вести правой рукой записи, едва успевал.

Т… А… К… Д… А… В… Н… О… Б… Р… О… С… И… Л… И…

У Минервы перехватило горло. Задыхающимся шепотом она повторяла каждое новое слово.

Жас тоже пыталась следить за перемещением стакана, но Минерва была быстрее.